Обмороженные итальянцы бегут из-под Ольховатки. Один стоит: нос побелел, сам дрожит, в руках пачка сигарет. Купите! Голова у него замотана каким-то тряпьём.

Кормят итальянцев плохо: овсяная похлёбка и кусок хлеба, по праздникам - пол-литра кислого красного вина.

А жители и того голоднее, стоят поодаль и смотрят, как едят итальянцы. Вот один из итальянцев скептически осмотрел свой графинчик с вином, ругнулся по-своему. Увидел голодные глаза старушки, стоявшей неподалёку, подошёл к ней.

- На, матка! - отдал ей графинчик и, покачав головой, ссутулившись, побрёл на своё место.

Итальянцы постоянно враждовали с немцами. Итальянские солдаты к детям относились хорошо, не так, как немцы.

  

Был такой случай. На улице остановилась колонна машин, сверху крытых брезентом. На машинах немцы жуют хлеб. К машине робко подошёл босоногий, в рваных штанишках мальчик лет четырёх. Протянул руку и бессмысленно, по- заученному, путая все языки, забормотал:

- Пан, дай брот… Пан, дай брот… Пан, дай брот…

Немцы заулыбались. Один из них соскочил с машины, подошёл к мальчугану и сунул ему в рот сигарету горящим концом. Мальчик заплакал, запричитал, крутясь на земле, потом затих, поднялся и по-взрослому осмысленно и зло смотрел на немцев. А немцы продолжали смеяться.

Но и среди них нашёлся один сердобольный, подошёл к мальчугану и протянул ему кусок хлеба. Пацанёнок - как ни был голоден - бросил хлеб и заревел в полный голос.

- Пожалел! - закричал солдат, сунувший мальчику в рот сигарету, на того, который дал хлеб. - Зверёныш! Вырастет - укусит. Их истреблять надо. Давить, стрелять, жечь - уничтожать!

- Кретин, - сожалеющее проговорил сердобольный солдат. - При таком отношении здесь, на востоке, скоро не только люди, а и деревья кусать будут. Зачем унижать их? Так мы победы не добьёмся.

Отец был из интеллигентов, сын - пионер. Жили они на оккупированной территории. Дошли до того, что пошли попрошайничать, просить милостыню. Мальчик никак не мог привыкнуть. Подойдёт к калитке, постоит и бежит обратно с плачем.

- Ой, папа, не могу! Стыдно… Я же пионер.

Отец обнимет сына, успокоит.

- Ну и хорошо, не будем просить. Может, как-нибудь дотащимся до Полтавы. Там, говорят, хлеба много. Ты меня извини, сынок, я и забыл, что ты пионер.

И бредут дальше по степи измождённый человек с маленьким мальчиком.