О характере НАЧАЛЬНИКА ТРАНСПОРТНОГО ЦЕХА.

Он говорит директору о своих недостатках в работе, и в тоне его звучит гордость, а не виноватость. Это один из способов не стать "избиваемым". Он как бы даёт понять, что он все свои ляпы осознал и осудил, и гордится этим. Мол, что вы меня ругать будете, когда я и сам себя уже отругал.

- Почему же плохие пути? - спрашивает директор.

- Как же им не быть плохими? За ними надо смотреть, - отвечает начальник, как будто он человек посторонний, как будто не его обязанность смотреть за путями.

Давно хотел написать о ВАСИЛИИ АФАНАСЬЕВИЧЕ ПАНЬШИНЕ.

Маленький, толстенький, широколицый, вечно перепачканный. Он работает слесарем-водопроводчиком в металлургическом цехе.

Интересно, как он работает. Механик цеха ему заданий не даёт. Он сам знает свою работу: когда нужно сделать запасные змеевики к большой и малой "канаве", и сколько; когда нужно отлить новые медные (чистейшей меди!) кессоны для указанных "канав"; когда и какие вентили сменить на ватержакетных печах.

Приходя на работу, Василий Афанасьевич в первую очередь заходит на шахтные печи, пощупает рукой, не сильно ли нагреты кессоны; определит, сколько фурм за ночь "залито", то есть выведено из строя; нет ли течи в фурмы; не парит ли какой из кессонов, пятиметровых - под самые перекрытия - полых металлических стенок шахтной печи; поговорит с горновыми плавильщиками, выкурит с ними по цигарке, сплюнет сквозь нержавеющие свои зубы и, уходя, осклабится в широкой улыбке: мол, всё в порядочке! Продолжайте работать! А то и скажет с усмешечкой:

- Будьте здоровенькие!

Если с утра, после раскомандировки, Афанасьич не уходит на рабочее место, а трётся возле механика печи и смотрит на него влюблёнными глазами, значит, с похмелья. От него никогда не пахнет, не несёт сивушным перегаром, он никогда не бывает красным. Наоборот, в таком состоянии он бледнеет.

- Что тебе, Афанасьич? - спрашивает механик.

- Да вот, баушка умерла, - говорит он нараспев и улыбается нержавеющим ртом.

- Какая бабушка? У тебя на той неделе уже бабушка умерла. Сколько же у тебя бабушек?

- Две! - ещё шире улыбается Афанасьич. - То была бабушка Ненила, на подъём была ленива! Ха-ха! А эта - Сидоровна - всем давала поровну. Ха-ха! Отработаю, начальник, за мной не пропадёт.

- Нельзя, Афанасьич, - говорит механик только тогда, когда уж действительно нельзя. Когда много агрегатов в ремонте, или авария какая на печах, или большой капитальный ремонт. А если - нет, то без слов отпускает.

- Отпускай, начальник, голова трещит! - кричит Афанасьич, когда его не отпускают.

- Нельзя, нельзя, Афанасьич, работы много.

- Ну, вишь ты… работа… Её сколь ни робь, не убудет! - и похохатывает с цигаркой в зубах.

И если никак не удаётся уговорить механика, уходит с глаз долой и в течение дня не показывается. Где уж он там: работает или спит - того в бригаде не допытаться.