- Не брат Александру Ивановичу? - спросил тот, и тут я его признал. Это был Иван Алексеевич Стригин. Я видел его сегодня первый раз и издалека. Ну, а слышать о нём, конечно, слышал: вся цветная металлургия говорит о Стригине.

Мы заговорили о чём-то самом незначительном, о чём говорят высокопоставленные люди с маленькими, чтобы их не посчитали заносчивыми, но и не унизиться.

Самым счастливым из нас троих выглядел Бабаджан, он прямо-таки сиял от удовольствия. Знакомя своего протеже (маленького человечка, заместителя начальника техотдела) с замминистра, и зная, что в этом министерстве работает мой брат, причём, на довольно высокой должности, он считал, что и сам стал ближе к замминистра.

Я ел помаленьку, Стригин с Бабаджаном переговаривались и вдруг прервали разговор и встали. Я тоже встал. К нам подходил невысокий человек в шевиотовом стального цвета костюме и сам - совершенно серебристый, под стать одежде. Правая рука у него висела на перевязи из бинта.

Человек, хоть и маленького роста, но голову держал высоко. Он поздоровался с нами кивком головы, протянул мне руку. Бабаджан был начеку.

- Это брат Александра Ивановича Басова, - отрекомендовал он меня и добавил, - Пётр Фадеевич.

- А… Александра Ивановича, - сказал министр (это был он). - Очень рад. А что у тебя с рукой?

- Война, - ответил я. - Чехословакия. Сорок пятый.

- Воевал?

- Пришлось.

И министра увлекли приближённые.

  

После перерыва ряды сидящих в зале заметно поредели.

Выступает представитель Усть-Каменогорского свинцово-цинкового завода.

  

Председательствующий звонит в колокольчик - "заканчивайте".

На трибуну поднимается тов. ЕВСТРАТОВ и предлагает создать редакционную комиссию в составе: Бунина, Диева, Крамаренко, Литвинова. Стригина и Уральского.

Времени 12 часов 45 минут.

  

Выступает тов. ДИЕВ, доктор наук, уральская знаменитость и, кажется, директор УФАНа. У него чёрные брови пучками и седая голова; ворот украинской расшитой рубашки на виду; голос громкий, пожалуй, громче, чем требуется.