Содокладчику отводилось времени 20 минут, а он говорит уже 25, словно не слыша третьего сигнала председателя. Казанцев стучит карандашом о графин в четвёртый раз, а Артём Александрович даже не поворачивается в его сторону.

В зале движение. Бедный Артём Александрович! Что делает с человеком жажда карьеры, славы! И он своего добьётся, мой старинный друг Бабаджан. Год-два, и ему положат на стол диссертацию доктора технических наук, как в своё время помогли достать кандидатскую.

Зелено кругом. Тополя в жаркий день дают первую робкую тень, всё цветёт: черёмуха, яблони, сирень, акации. Когда особенно жарко, то улавливается еле внятный запах липы. Леса покрыты слабой, нежной зеленью.

До 21-го мая погода стояла на удивление тёплая, летняя. До 24-го мая я был в командировке в Свердловск по делам НТО. С 25-го стало хмуриться, ночами шли дожди. По утрам облачно, прохладно и сыро, а к полудню лужицы высыхают, оставляя на земле жёлтую крупитчатую каёмку выкристаллизовавшейся серы.

  

Вслед за подписанием договора демократических стран, прошли переговоры в Белграде между Тито и Хрущёвым. Каковы-то будут результаты? Мне один полковник говорил в свердловской гостинице, что разговоры идут о присоединении Тито к демократическому блоку. Я не верю. Это просто манёвры. В лучшем случае - глубокий зондаж политики Югославии на случай войны.

  

Пишу так коротко, потому что настроение у меня чертовски плохое. И всё - из-за книги. Что-то со мной случилось: нет мыслей, всё написанное рву: не нравится. Вчера редакция "Кировградского рабочего" попросила материал для литературной страницы. Мне стыдно, ничего завершённого, всё - черновики. Нет ни одной главы, готовой к печати.

Я склонен считать своё состояние следствием диеты. Сижу на молочке да на яичках, ничего острого.

Сам себя не узнаю. Ничего не удаётся написать: ни одной сценки. Передо мною "Тихий Дон". Катя успокаивает: не все же Шолоховы. А я думаю иначе: не можешь писать - учись, нет таланта - не засоряй литературу, уйди.

Как я раскаиваюсь, что дважды отправлял на рецензирование эту свою халтуру, зелень. А потом ещё и обижался. Плохо написано! Да ни к чёрту! - вот правильная оценка.

Что же делать? Продолжать изучать творчество других, изучать природу Урала и не писать?

Не писать - для меня смерти подобно.

Так что же делать? Рвать, метать: "годы идут, а ничего не сделано?" Как быть со смыслом жизни?

Абсурд.

Никто мне не ответит. И я скажу себе так: "Работать, работать и тысячу раз - работать!" Лучше одну страничку, но бессмертную, чем кучу томов-однодневок.

Вот и весь совет тебе, беспокойный человек, уставший от тревог и творческих неудач. Ищи форму, шлифуй слог, вырабатывай свой "голос". И читай, читай!...