Любили их, как родных, дали хорошее воспитание. Девочки всегда были обеспечены материально, даже, в какой-то степени, избыточно.

И вот девочки выросли, одной исполнилось 17, другой 14. И вдруг старшая обнаруживает склонность к воровству, а младшая - к знакомству с мужчинами.

Это был тяжелый удар для Прасковьи Николаевны. Она, отдавшая им всю свою материнскую душу, поняла, что дети выросли ЧУЖИМИ.

Старшая прямо заявила:

- Что вы мне указываете? Вы не родители!

Отправили её учиться в Свердловск.

Вот она, трагедия Войцицких.

Всё ещё холодно, но с каждым днём ярче и теплее светит солнце. Снег с крыш давно сошёл, и бахрома сосулек не украшает уже карнизы.

  

В Йемене государственный переворот, хан арестован и заперт пленником в своём дворце.

В Англии Черчилль подал в отставку.

В Западной Германии идёт вооружение созданной армии.

  

Добавлю ещё о Войцицких: какой была до болезни Прасковья Николаевна.

Она вообще-то серьёзная женщина, но была не прочь посплетничать. Сплетни в нашей калатинской глуши - явление сопутствующее, а не врождённое.

Как всякая истинная полячка, она имела склонность к флирту, лёгкому, разумеется. Передавали, что во время работы она трижды на дню меняла платья. Я и это не понимаю как испорченность. Где ещё, спрашивается, в нашем городке женщина может показать себя и свои наряды? Негде. Балов и вечеров у нас не бывает. Вот и красуется на работе.

Павел Игнатьевич, муж Прасковьи Николаевны, физически крепок, хотя и выглядит пожилым из-за своей лысины во всю голову. Внешне он кажется грубым, но внутренне размягчён до восковой пластичности.

  

О ВЕРХОЛЁТОВЕ.

Заговорит он у меня сейчас от первого лица.

Я умён, это неоспоримо. Я не впутался ни в одну интригу. Во всяком случае, моё имя в интригах не фигурирует. Однако плету интриги я. Я сильнее других духом и волей. Я могу отказаться от любого своего заверения и обещания, если меня припрут к стенке. Откажусь от всего с самым сердечным и простодушным выражением лица. Будут возмущаться? Тем хуже для них: кто сердится, тот и неправ.

Я свободен от таких химер, как честь, дружба. Честное слово. Поэтому я силён, и меня побаиваются. У меня большой жизненный опыт, никто и ничто не может заставить меня вступить на скользкий путь критики и самокритики. Я силён и тем, что никого не критикую.

Меня считают добрым малым, хотя я и умею жестоко мстить.

Моё превосходство над окружающими в том, что я всегда держусь солидно и с достоинством. Я никогда не спешу.

В словах других я умею схватывать мысль, вокруг которой они топчутся, схватить, развить, сделать стройной, понятной и … своей.