Министр угольной промышленности ЗАСЯДЬКО снят с поста. Произошли ещё кое-какие перемещения в составе правительства.

Страна готовится к весенней посевной кампании.

  

Плохо с сырьём. Идём на снижение в выполнении плана.

Рассказывали, что вчера пришло из Москвы новое положение о премиальной системе для ИТР. Очень жёсткое. Теперь, наверное, вообще премии получать не будем.

  

Мой вопрос всё ещё не решён. Мусихин с пеной у рта требует, чтобы его вернули в металлургический цех, на моё место. И моё цеховое начальство якобы желает механиком цеха Мусихина. Смородяков не желает переходить в техотдел. И я не соглашаюсь на техотдел.

Митя грубит и барствует. Медведев весьма тактично забрал бразды правления в свои руки, но делает вид, что руководит цехом Митя.

КРОХИН трясётся в злорадном смешке, рассказывая о новом положении о премировании, и копается в нарядах у ЛОГИНОВА. Крохину срезали премию на 20%.

ЩУКИН работает с достоинством, но какой-то незримый червячок сосёт и его. Может, переживает своё снятие с механиков обогатительной фабрики.

КАСЁНОК вовсю занимается общественной работой, а основную работу запустил. Нельзя смотреть на него без улыбки: он понимает своё профсоюзное возвышение как административную власть.

СТЕПАН ЛОБАЦЕВИЧ становится в позу неподчинения и ждёт, ждёт страстно прихода в цех Мусихина.

ВОЛОДЯ ГАРЕНСКИХ и Мусихина ждёт, и меня побаивается. Сердится на меня за то, что по моему предложению директор снизил ему премию на 50%. Перестал пить.

КАЛЬМУС, флегматичнейший из механиков, ходит, как замороженный: всё делает медленно, можно подумать, что его насильно заставляют.

  

Маленькое событие в семейном быту: сосед Романов наконец-то переехал на новую квартиру, и теперь мы во всех трёх комнатах одни.

Мороз и холодный ветер. Белоснежные поля. Наст. Идёшь, словно по утрамбованному крахмалу: поскрипывает затвердевший снег. И по целине, как по дороге, не провалишься. Везде одинаково твёрдо.

Середина марта. Лицо обжигает ровным холодным пламенем, но дышится легко. Впереди дымят трубы завода. Хорошо бы встать сейчас на лыжи да махнуть навстречу холодному ветру в эту бургистую белоснежную даль!

Я спокоен за свой участок работы: на нём всё в порядке. Знаю об этом не из телефонного сообщения дежурных слесарей, я сам всю ночь пробыл в цехе. Тяжёлая штука - авария, да ещё в конце месяца. Разорвись хоть на части, старший механик, а оборудование пусти в ход.