В зале я вижу тех, кого привык видеть постоянно на работе.

Смирнов сегодня сидит один, без жены, правая рука козырьком к уху - недослышивает. За Смирновым видна лысина Владимира Ивановича. За ним видны делегаты Уралспецстроя: Сорокин, Колесников. Иванов. По залу во многих местах яркими пятнами кустились женщины. Рыжела в одиночестве Антонина Ивановна Холявко в бледно-голубой кофте.

  

- Постоянно действующее производственное совещание оказало большую помощь строителям ТЭЦ, - говорит докладчик и подрагивает ногами, и раскачивается на них - незаметно для тех, кто сидит в зале.

Голос Гаркачёва - тонкий тенор с модуляциями в оттенках едва ли слышен дальше середины зала. На самых дальних рядах народ оживлённо переговаривается. На фоне невнимательных слушателей выделяется картинной позой высокий торсом и одинокий Тихомиров. Он слушает внимательно и в моём воображении рисуется, представляется этаким сверхчеловеком, которого незаслуженно заслоняют всякие прочие.

  

- Главным недостатком в нашей работе является то, что мы, приняв 3 года тому назад соцобязательство бороться за звание "Управления коммунистического труда", совершенно забыли об этом…

  

Продолжаю рассматривать сидящих в зале.

Вон сидит Яна Васильевна Школьникова - лицо рафаэлевской мадонны - страдает сердечной болезнью и тревогой за мужа, за его судьбу.

Задирает голову новый главный главбух треста Борис Никитич. Спортсменка Бажова, штукатур СУ-5, и плановичка из Стальконструкции Любовь Петровна дополняют друг друга голубизной глаз и яркостью накрашенных губ.

Вдали темнеет очками Вальков, виден его лоб, высокий, с залысинами.

Путяшов Василий Иванович протирает рукой глаза.

Из-за голов высовывается зам начальника КМТС круглолицый Скрябин, красный, как восходящее декабрьское солнце, тяжёлое и низкое.

Широкогрудый Михаил Дмитриевич Ермаков, инспектор обкома профсоюза, потухший, некогда грозный, вулкан, сидит на виду у всех. Он был и членом партбюро трестовской парторганизации, В прошлом году нагонял страху на управленческую элиту треста. А теперь из огнедышащего превратился в потухший вулкан. Его уже давно перестали куда-либо выбирать. Но Селянин посматривает с опаской. Селянину теперь вулканы не нужны. В своё время он использовал вулканы для своей карьеры. А теперь стал преуспевающим мещанином, а таким вулканы без надобности.

Вон Стёпа Копылов белеет лицом. И этот вулкан перестал дымить. Смотрит на докладчика всепонимающими глазами. Ушёл Стёпа замом директора завода стройматериалов и начал учиться в институте. И без него газета "На стройке Качканара" курит благовониями в адрес руководителей треста, этаким голубым флёром затягивает всё неприглядное.

  

- … израсходовано на роды 120 тысяч рублей, - говорит Гаркачёв, и весь зал улыбается. - Выполнили на 100%! На пенсии - 24 тысячи. На курортные путёвки 350 рублей. На содержание пионерского лагеря 1000 рублей. Всего за год выдано бюллетеней по нетрудоспособности 77 798 человеко-дней. Это значит, что целое стройуправление весь год не работало!