- Здравствуйте, - ответил он неприветливо.

- Я хотел зайти к вам, поговорить. Мы не сможем продолжить работу по колбасному цеху: не хватает многих чертежей.

- Все чертежи есть, - каркнул он и повернул к машине Покровского, из которой выглядывал шофёр Лёва.

- Нет чертежей, - повторил я.

- В общем, если к 1 Мая не закончите, пеняйте на себя! - пригрозил Янчевский и добавил: - Как не стыдно! В Качканаре вы такие корпуса пустили, а тут маленький цех полгода строите.

Мне очень не понравился непререкаемый тон и угрозы, от которых мы начали уже отвыкать.

- Нам-то чего стыдиться? - уже почти вдогонку, в спину Янчевскому, сказал я. - Это ГОРОД три года строил. Пусть он и стыдится.

  

На обратном пути заехали в магазин, купили яблок и мандарин и направились в Качканар. Времени было 1.30. А в 4 часа надо ехать обратно. Пропал день 11 декабря 1963 года!

Гребёнкин по пути рассказывал, как он приехал на стройку, как оформлял отвод земельного участка под будущее строительство. Летом они с Мясником среди дня ловили рыбу бреднем в речушке у поселка Валерьяновского. А потом его укусил энцефалитный клещ и он долго болел.

  

У здания управления были в 2.30.

Погода начала "капризничать", поднялся ветер. Целый день на холоде!

И вот в 4.00, надев валенки, мы вдвоём с Карлюковым на автобусике ехали в Туру.

- Что, мы только двое? - спросил Карлюков, и на немного красноватом и водянистом лице его я увидел некоторую растерянность. Что же случилось с ним? Что свергло его с Олимпа непререкаемой власти и устойчивой фундаментальности завтрашнего дня вниз, на землю простых грешников?

- Все уехали уже, - сказал я.

- А, может, возьмём Корешкова и на нём поедем?

Корешков - это шофёр смирновского "бобика".

- Да стоит ли? Оттуда кто-нибудь ещё поедет, люди найдутся.

- Ладно. Поехали.

Проехали немного и неожиданно Карлюков сказал:

- Ты знаешь, как я сегодня перенервничал? Пропал Андрей. Пошёл с утра кататься на лыжах. Двенадцать часов - нет. Два часа - нет. Темнота скоро. А он в одной курточке. Замёрзнет. Поехал искать. Езжу, ищу - нет нигде. Является. "Где был?" - "Катался". И мы же остались виноваты, что беспокоились о нём. Мы же виноваты! Взрослый человек, самостоятельный! Захотел - поехал. Захотел - приехал. Вот детки пошли.

Андрей - это младший сын Карлюкова, учится в 6-м классе, кажется. Я слыхал о нём, как о безрассудном, своевольном парнишке.

Вот и разгадка растерянности, написанной на лице Карлюкова. Такое бывает с сильными мира сего только в минуты жизненных ударов. Сын чуть не пропал - это ли не удар для отца? Счастье, что всё кончилось благополучно.