Су-3. Мальцев докладывает об аглофабрике.

- Пути под башенный кран на Погрузочных бункерах закончили, не знаешь? - спрашивает управляющий у Мальцева.

- Там у меня мастер. Пока не закончит, не уйдёт.

Су-4. Точилов. Рука в верхнем кармане, усы облегают смачный рот, носик лодочкой и брови сдвинуты в кажущейся внутренней боли. Четвёртое всегда говорит с этаким страдающим выражением лица. Вот чёрт! А как кончится оперативка, так его не узнать: смеётся, как будто не страдал только что. Страдания Точилова специально предназначено для управляющего.

- Садись! - это управляющий.

- Почему садись? Я ещё не всё сказал.

- Садись!

СУ-5. Сычугов. Хитровато, спокойно, но дерзко. Странно. Наверное, сроки подпирают. А то бы…! А Баранова нет, отправил на оперативку своего главного.

- Шестое!

- Ну, у нас, - начал, было, Ревенко.

- Дорогу на насосную Первого подъёма делаешь? - спрашивает Карлюков.

- А как же! Делаем. Только я дорогу делаю, Гидроспецстрой её заваливает.

- Как так? - спрашивает Карлюков у Кривоноса.

- Ведём отсыпку тела плотины, - привстал Кривонос, осветив комнату блеском своей глянцевой лысины.

- Вот так, - говорит Ревенко. - Я делаю, а он заваливает.

- Подожди. Не делай, - даёт команду Карлюков. - У тебя штукатуры есть?

- Есть.

- Сколько можешь дать Пятому на дома?

- Я им отдал всех. Могу и ещё. Я им даю, а они своих штукатуров увольняют. Я их к себе принимаю. Могу отдать.

- Как увольняют?! Вы, что, увольняете? - повернулся управляющий к Сычугову.

- Нет, не увольняем.

- Как не увольняете? Я же недавно принял двоих, - горячится Ревенко.

- Ах, да! Так это не штукатуры, - нашёлся Сычугов. - Они числились штукатурами, а не штукатуры. Такие нам не нужны.

- А плотники у тебя есть? - спрашивает Карлюков у Ревенко.

- Как приказано, я послал в Пятое трёх плотников.

- Они сбежали, - смеётся Сычугов.

- Верну обратно, - обещает Ревенко.

- А ещё? Ещё можешь дать?

- Могу двух "Кузьмичей", - говорит Ревенко.

- Это что за "Кузьмичи"? - спрашиваю я у Мальцева. Он рядом со мной сидит.

- Не знаю. Наверное, отец и сын. Фамилия у них такая.

- Фёдор Нестерович! - встаёт с места Горфинкель.

Он произносит "Нестерович" с "э" вместо "е". Так говорят на Украине. Мальцев толкает меня под бок:

- Слышишь? Нэстэрович!

- Это по-украински, - поясняю я.

- Нет, - смеётся Мальцев. - "Нэстэрович" - иерусалимский казак!

  

Так поговорили и разошлись.