- Почему у нас перерасход по механизмам? - продолжал Холявко. - Да, мы подписываем выполнение и платим за несделанную работу. Но почему мы так делаем? А потому, например, что нам обещан бетон и под него мы "держим" кран. А завод стройматериалаов бетона нам не дал. Он-то не понёс никаких убытков, а мы понесли. Или другое - со сборным железобетоном. Мы заявляем, заявку нашу принимают и… не выполняют. Мы вынуждены "держать" механизмы в ожидании сборного железобетона. Не дождавшись обещанного, изготовляем железобетон сами. И относим выработку заводу стройматериалов. Он - в прибыли, мы - в убытке. Надо, Фёдор Нестерович, вернуться к заключению внутренних договоров со смежниками. Нарушил договор - плати неустойку. И нам надо знать хотя бы на неделю вперёд, какие материалы и изделия нам будут выданы, чтобы в зависимости от этого мы планировали свои работы.

  

Очень хорошее получилось у Холявки выступление. Он говорил как бы от себя, а на деле от имени всех. И это было симптоматично. Не сомневаюсь, что его выступление Карлюкову не понравилось.

- Садись! - махнул на него рукой Карлюков.

И Холявко сел как-то преувеличенно быстро. Из независимо мыслящего человека он вдруг превратился в того начальника СУ-7, что всегда с готовностью выполнял распоряжения управляющего.

- Ну, уж коли ты так ОБЩО выступил, Пётр Васильевич, не сможешь ли ты объяснить…? - управляющий думал, как подорвать впечатление от выступления Холявки, потому и задал ему вопрос.

Холявко ответил.

И снова с ним произошла перемена: из послушного начальника СУ-7, он снова превратился в бойца, теперь не наступающего, а держащего оборону.

  

Замечательные глаза у Петра Васильевича Холявки. Когда он улыбается тепло и приветливо, они карие. Когда он говорит перед аудиторией, говорит убеждённо, они становятся чёрными. Когда негодует, глаза его сужаются и искрятся белыми блёстками.

Сейчас он занимал оборону. И глаза его были спокойно черны, готовые, если понадобиться, превратиться в карие глаза мелкого начальничка-простяги.

  

После Холявки слово взял Вальков. Поломался, порисовался: "я" да "я".

Потом выступили Точилов и Мальцев, они заявили, что согласны с Холявкой.

- А теперь - за дело, - повёл итог совещания управляющий.

  

Расходились. Возле управляющего толпились Вася Попов, Миллер, Ковальчук, начальник ЖКК, и ещё несколько человек, в том числе и Кошман. Он так и не попросил слова для выступления.

  

Расходились, а сальдо "в свёрнутом виде" так и осталось. Это сальдо - вся наша неустроенная трестоуправленческая жизнь: диктатор - управляющий, человек с партийным билетом, властолюбивый и недоразвитый и марионетки-подчинённые, тоже с партбилетами, молчаливые и на всё согласные.

Из-за дверей кабинета Карлюкова неслись громкие крики.

- Что там? - спросил я у секретаря Раисы Викторовны.

- Ругаются, - ответила она.