- А что ж тут такого, если скажем? - с места сказал Попов, поводя истовыми серо-голубыми глазами.

  

"Инициативная группа" насторожилась. Щипанковский порывался попросить слова. Оськина округлила крашеный рот - верный признак того, что она вот-вот начнёт говорить. Она всегда перед выступлением округляет рот и пальцем стирает губную помаду с уголков губ. Старичок-слухачок с грамотой в руках сидел у самой двери, приставив козырёк руки к уху, прислушивался. Антонина Ивановна сидела спокойно. Всё, что от неё, как от председателя месткома, требовалось, она выполнила. Остальное - пусть народ решает.

Павел Иванович, до того молчавший, поднялся.

- Я просил бы оставить всё, что написано, полностью.

- Меня неправильно поняли, - снова встал Козлов. - Прошу понять. Я не против того, чтобы написать ходатайство. Я - за. Но, товарищи, здесь профсоюзное собрание. А Павла Ивановича рассматривали на ЗАКРЫТОМ партийном собрании. И нельзя писать о том, что там было. Это разглашение партийной тайны.

Сидевший в первых рядах и что-то выжидавший Кошман встал. Он у нас секретарь партбюро управления.

- Хотя партбюро и не обсуждало того, что написано, я присоединяюсь к Евгению Андреевичу: писать о решении парторганизации не надо.

- Других предложений нет? - спросил Путяшов.

  

Кошман всё время смотрел на меня, вероятно, ждал, что я выступлю. Ирина Тихомирова, сложив руки на груди, теплила улыбкой серые глаза и тоже, как мне казалось, смотрела на меня.

  

- Тогда ставлю на голосование. Кто за то, чтобы послать данное ходатайство, прошу…!

- Одну минуточку! - встал, было, Козлов, желая ещё что-то сказать.

Но собрание уже проголосовало "за".

  

Я сидел, опустив голову. Руки не поднял ни "за", ни "против", ни "воздержался".

  

- На повестке дня вопросов больше нет. Собрание закончено, - сказал Путяшов. - Да, товарищи, есть предложение подписать ходатайство от имени собрания председателю и секретарю. Голосовать будем?

- Нет.

- Одну минуточку, - снова говорит Козлов. - В семь часов торжественное собрание, и будет нехорошо, если на него не придут наши руководители. У меня всё.

  

Расходились. Я поскорее вышел на улицу и подставил ледяному ветру лицо. Я думал о собрании, о своём к нему отношении. Я не голосовал. Я имел мнение и не проголосовал. Нет, не пойду я на Торжественное. А пойду, куплю поллитра и напьюсь. Один напьюсь.

И я напился.

До каких пор будет продолжаться это?!