Что-то варит парень, одетый в куртку, не в спецовку. Разглядываю. Конструкция похожа на детскую кроватку. Молодой отец. Переоделся, задержался и варит кроватку для сына. Тоже у парня забота. Увидел меня и перестал. И в рабочее время тоже не решался, видимо, поработать для семьи.

В передвижном домике монтажников Стальконструкции у "буржуйки" греются шестеро рабочих. Холодно на улице, и начальства нет, можно и не работать.

По направлению к головам башенных кранов над котлованом корпуса вагоноопрокидывателя идёт какая-то девушка. На ней шапка, ватная куртка и облегающие модные брюки. Красиво идёт. Стройная. Заглядишься. Скрылась в котловане. Куда она? Рабочий день кончился. Никого нет. Идёт себе, и нет ей дела до какого-то там Павла Ивановича, которого через час мы начнём спасать.

Завтра праздник - День Советской Конституции. День Закона, справедливейшего из всех законов в мире. Самого справедливого! В 19.00 торжественное собрание. После - художественная самодеятельность, а потом, как всегда - танцы. Будет веселиться молодёжь.

  

Оглядываю корпуса. Строительство аглофабрики стоит 12 миллионов в новых деньгах. И их надо освоить за 9 месяцев. 15 тысяч тонн металлоконструкций. 7 тысяч тонн технологического оборудования. 228 километров труб надо уложить под бетон, на бетон, на металл, в различные каналы, проходные и непроходные. 270 тысяч метров кабеля и шнура.

Время ещё есть. Но уж очень медленно разворачиваемся после опустошительного штурма комплекса обогатительной фабрики. Сорвёмся ещё.

Вот Федя говорит: "Будем настаивать на создании комплекса". В начальники меня прочит? Хочет подсластить? А я не пойду, не хочу. Для кого работать? Для Карлюкова? Не хочу! Пока трудно, пока стоят корпуса в опалубке, пусть красиво расцвеченные лампочками электропрогрева, ТЫ начальник. А в конце, когда приезжее высокое начальство намекает на ордена, ОН начальник. Надоело. Если бы не внутреннее удовлетворение от кипения в работе, ушёл бы, куда глаза глядят от этой и многих других несправедливостей нашей жизни. К чёрту аглофабрику! К чёрту Карлюкова с его камарильей! К чёрту Селянина, продавшего душу, расплачивающегося за портфель секретаря парткома такой дорогой ценой!

  

Минут через тридцать я буду выручать Павла Ивановича Беспрозванных. Через тридцать минут я возненавижу себя за молчаливое трусливое одобрение "общественного мнения".

Знала ли о моём состоянии наш профсоюзный лидер Антонина Ивановна Холявко, когда она увидела меня, собирающегося уехать? Тогда она сказала:

- Сергей Иванович, не забудьте: звонок будет в 2.45, а в 3 начнём. Не опаздывайте, приходите, а то у меня кворума не наберётся.

Поняла Антонина Ивановна: хочет Басов смотаться. А я и сам тогда только понял, что хотел поехать на фабрику и там "задержаться", чтобы пропустить это собрание.

ТРИДЦАТЬ минут. Может, дежурная машина задержится на заправке на базе механизации? Нет, я должен ехать, явиться, не опаздывая, разделить со всеми присутствующими позор, причитающийся нам за нашу бесхребетность.

Вон и машина идёт. 25 минут третьего. До треста пять минут езды. Не опоздаю.