- Вот… товарищи, - сказал с прононсом тощенький Терентьев. - Мы думаем закончить конференцию не позднее 10.30 вечера. Начнём в 15.00. Начало регистрации с 2-х часов. Повестка дня: доклад секретаря парткома товарища Селянина - 1 час 10 минут, затем информация руководителя группы партийно-государственного контроля при парткоме товарища Клыкова - 18 минут.

- Зачем ему 18 минут? - возражающее спросил кто-то.

- Так положено, товарищи. После доклада должна следовать информация партийно-государственного контроля. А потом - выступления в прениях. На сегодня уже записалось 24 человека. Кто? Сейчас зачитаю.

Он читал. Карлюков прервал его по-хозяйски:

- Вот я слушаю и никак не пойму. Что это за список? Вы его никому не показывайте. Это просто нехорошо. Насколько мне известно, такие методы осуждены партийной печатью. Партийная конференция сама должна решить, кто будет выступать. И пускай на конференции и записываются те, кто хочет выступить.

Сиплые упрёки управляющего, ратовавшего за свободу партийной жизни, услужливо поддержал Козлов:

- Да-да, правильно Фёдор Нестерович сказал. Никаких списков! Никакого предварительного подбора ораторов. Это осуждено Центральным Комитетом. И нечего…

Но сначала робкие, а потом всё более настойчивые стали раздаваться голоса против мнения управляющего.

- Как же так! - бухнул с места Тарарухин. - Областной комитет партии за неделю готовит выступающих. За неделю! А тут нельзя.

- Никем не осуждено, - проговорил Терюхов, бывший парторг СУ-3.

- На выборах в горком мы тоже готовили выступавших, - возразил и Терентьев.

 

Разговор стал принимать острый характер. Пришлось Селянину выкручиваться. Он пёкся о том, чтобы не было раздоров накануне конференции.

- Товарищи, Дмитрию Александровичу было поручено просто занять вас до приезда Покровского. Поэтому, вы особенно-то не расстраивайтесь.

Это было предательство, "нож" в спину своему заместителю, хотя высказался Селянин весёлым и лёгким тоном.

Поговорили и разошлись. Чего высиживать в душном помещении?

Но появился Покровский, и все вернулись в кабинет.

  

Покровский сразу же приступил к делу.

- Товарищи, мы собрали вас, чтобы посоветоваться относительно состава нового парткома. Это, конечно, не следует понимать так, что мы их выбираем. Выбирает конференция. Но мы должны предложить на конференции совместно выработанное мнение относительно состава будущего парткома.

  

В руке Покровского появилась какая-то замызганная четвертушка листа, наверняка Федино произведение, список его кабинета. Селянин спрятался за спину Станислава Петровича Баранова. И зачем, чёрт возьми, Селянин притворяется? Какую пакость он приготовил нам? На какую сделку с совестью он идёт, предлагая на рассмотрение начальников и парторгов этот список? Что его мучает? Боится, что не переизберут?!