Было совсем светло, мы с Григорьевым сидели в нашей кухоньке, грелись, пили "Столичную", оживлённо переговаривались. Наступало воскресенье. И мы возлагали на него большие надежды.

  

На воскресенье были назначены выборы городского народного судьи. Пошёл и в 7 часов проголосовал, но, прежде чем лечь спать, позвонил Карлюкову и рассказал, как всё прошло. В 10 часов он снова позвонил, уточнил кое-что.

  

В это же воскресенье, 9 июля 1963 года, в 3.40 пятнадцатая секция выдала первый концентрат. Я немного опоздал, видел, как возвращались Кандель и Мясник - смешная пара - Пат и Паташон. На мою долю концентрата не досталось - всё разобрали. Пришлось наскрести из-под ленты.

  

У ленточных вакуум-фильтров городское и наше партийное начальство: неприметный Покровский, осторожный Шереметьев, вежливый Баранов, важничающий Селянин, корреспондент Григорьев и ещё один корреспондент радио, обвешанный фототехникой и магнитофоном.

Все сгрудились вокруг Селянина, у каждого в руках пакетик с концентратом. Увидев у Гены, секретаря комитета комсомола, надпись на пакете, я спросил:

- Что это?

- Селянин подписал на память.

Селянин подписывал пакетики с концентратом, раздавал автографы, как кинозвезда, его широкая спина маячила прямо передо мной. Меня взорвало. Я не стерпел и довольно громко сказал:

- Великий Селянин выдал концентрат! Слава ему, слава!

  

В последний месяц наши отношения совсем не клеились, приближаясь к моменту окончательного разрыва, который и последовал вечером на квартире у Торопицына, куда мы все вместе направились, отпраздновать ПЕРВЫЙ КОНЦЕНТРАТ.

И что за погода на улице? С утра греет солнце, хочет по-селянински тебя обворожить, задобрить, обмануть, притупить бдительность. Как только оно достигнет своей цели, ты наденешь летний пиджачок и пойдёшь так на работу, тут же небо закроется тучами, подует северный ветер, и начнётся такой холодище, что я те дам!

В воздухе летают снежинки и пушинки чёрной ольхи. Их не сразу отличишь друг от друга: и те, и другие - белые, малые, легковесные. Но снежинки пролетают всего пару дней, а ольха пылит уже вторую неделю. Начинаю постепенно их различать. Снежинки падают на землю стремительнее, а пушинки ольхи долго парят в воздухе, ветром поднимаются вверх, совершают длинный пологий полёт.

Сегодня с раннего утра кричит за моим окном прошлогодний друг: "Триш-ш-ку в-ви-дел?" А я ничего ему не отвечаю. Сегодня некоторые вещи понимаются совершенно иначе.

Что у человека настоящее в характере, а что напускное?

Совершенно разочаровался я в Селянине. Не буду, не могу писать я о том, что произошло 9-го на квартире у Торопицына. Точка была поставлена в наших отношениях. Мы - враги.