Поёживался от холода - в одном пиджачке - секретарь парткома ГОКа Баранов. Здесь же стоял с записной книжкой в руках Геннадий Константинович Григорьев, корреспондент "Уральского рабочего".

В основном, стояли работники ГОКа. Феди Селянина не было. От нас - от треста - только Шагиев, главный инженер СУ-4.

  

На отметке +46 шёл дождь, с потолка капало. Строители не закончили кровлю. Я не нашёл сухого места, чтобы встать.

Ждали пуска 18-го конвейера.

- Что держит? - спросил я у Трунова, главного обогатителя ГОКа.

- Сработало реле схода ленты. Не могут найти где, - ответил он и добавил. - Мы уже прокручивали конвейер вхолостую, теперь будем давать нагрузку.

  

Я чувствовал себя немного виноватым за то, что здесь не было строителей. И благодарил Карлюкова, поднявшего меня с постели. Стоявшие здесь люди ещё недавно были такими посторонними для строительства и монтажа, и они стояли и ждали, а строители…

Приближался важный миг - загрузка руды в параболические бункеры. Руда! Понимаете - руда! В ней мои недельно-суточные графики, бдения, ругань со строителями за каждый несданный под монтаж фронт работ, ругань с субподрядчиками за каждый несмонтированный агрегат, да и всё, чем мы жили эти годы. Всё воплотилось в одном слове - "руда".

Как тут не радоваться! В моей послевоенной жизни я впервые видел плоды своих трудов. В моей строительной биографии - это первое такое событие. Эту ночь я запомню на всю жизнь!

3.30 утра. Дождь то перестаёт, то продолжает идти с новой силой. Невольно поднимаю голову вверх и вижу просветы между плитами ПКЖ. Как тут не капать!

  

Я стоял у огромного окна, смотрел вниз на гигантскую лестницу, на каскад нисходящих пролётов корпуса обогащения. Отсюда, с высоты, всё было видно прекрасно. Шёл дождь. Сквозь мутные тучи чуть брезжил бледный свет. Справа желтел разлив огней стройбазы. Тоненькой желтоватой строчкой огней были обозначены пути железной дороги. Стояла сонная - без единого огонька - недостроенная ТЭЦ со своей клетчатой чёрно-серой трубой. Краснела кирпичными стенами пульпонасосная. От неё в сторону болота бежали три толстые трубы напорного пульпопровода по услужливо подставленной железной спине моста. Над ближними горами, над схваченными туманом лесами низины шламохранилища, вставал рассвет, сукровичный и жиденький.

  

Вдруг послышались крики: "Пошёл! Пошёл!"

Все метнулись к конвейеру.

- Отойдите от ленты! - закричал Кандель. - Сказал - отойти! Понятно?!

Может, и не надо было Канделю кричать на людей. Продрогшие, они стояли здесь и не уходили только ради того, чтобы увидеть. Но 4-го июня произошёл смертельный несчастный случай на корпусе крупного дробления. Молодой рабочий попал под троллеи мостового крана. И окрик Канделя, конечно, был вызван техникой безопасности. А то иначе было бы просто кощунственно кричать на ТАКИХ людей.