Сегодня воскресенье, 10 февраля. Приезжает большая комиссия: Степанов - председатель Совнархоза - чистенький фасонистый старичок в чёрной велюровой шляпе, в чёрном пальто с шёлковым белым шарфом. Теперь не так, как в прошлом году, он приезжает не хозяином, а заказчиком, потому что строительные тресты выделились из совнархозов. Приезжает жёлчный старик Шереметьев - заместитель председателя ВСНХ, мастер обвинений и разносов, мастер ничего не дать строителям. С ними какой-то большой начальник по фамилии Бойко.

Меня, слава богу, оставили в покое, и я надеюсь отсидеться дома, в своей квартире, а не плестись по корпусам в длинном хвосте начальников, а затем высиживать до позднего вечера в прокуренном карлюковском кабинете и записывать новые сроки перепуска корпусов комбината или фиксировать различные обещания высокопоставленных особ. Шеф очень любит иметь под рукой писучего человечка.

И вот сегодняшний день, кажется, будет для меня плодовитым в том смысле, что я смогу излить свои впечатления, накопившиеся за это время.

  

Окна моего кабинетика второй месяц затянуты ледяной коркой, но всё равно я вижу всё. Вижу раскинувшийся по склонам и в низине строящийся комбинат. Вижу ярусы улиц посёлка на горе.

Вчера на корпусе крупного дробления монтажники Стальконструкции поставили 5-ю ферму. Не знаю, во что обошлась Холявке каждая ферма, каждая колонна из шатра корпуса. Я имею в виду премии. Зато корпус теперь стоит с венчающей его железной шляпой шатра. А на подкрановых балках угнездился 250-тонный мостовой кран, и востоковцы получили от меня за его подъём не много не мало, как 190 рублей новыми деньгами. Подумать только! Это ведь почти ДВЕ ТЫСЯЧИ старыми.

Котлован уменьшился, как по глубине, так и по ширине - идёт обратная засыпка. Уже не видно серой квадратной "руки" конвейерной галереи, а краснокирпичный корпус приводных станций как бы отодвинулся от края котлована. КРАЗы насыпали гору жёлто-красной талой земли возле края и отсыпают новую гору около приводных. Когда Стальконструкция уйдёт своими башенными кранами внутрь первых осей корпуса и освободит место для дальнейшей отсыпки, немедленно ринутся тупоголовые бульдозеры и сбросят гребень навезённой земли к основанию чёрной стены корпуса. И сразу навечно уйдёт под землю ещё метров двадцать железобетонного стакана корпуса.

А пока по одной дороге спускаются вниз машины с бетоном и раствором, машины с красными металлоконструкциями, машины с оборудованием. Двум встречным машинам тут не разъехаться, и поэтому на въезде Холявко устроил шлагбаум и будку с печкой. В будке - селектор и телефон. Всё, что делает начальник СУ-7, он делает на широкую ногу. Около будки, на щите, художник изобразил руку и вывел надпись: "Водитель, остановись! Попроси разрешения на въезд".

Шлагбаум просуществовал недели две, а вчера я, проезжая, увидел его раздавленным в щепы. Видимо, какой-то КРАЗ не попросил разрешения и снёс закрытый шлагбаум.