Через несколько минут я был в постройкомовской комнате, битком набитой людьми. Шло обсуждение 1-го вопроса: "О работе общества ВОИР (Всесоюзное общество изобретателей и рационализаторов).

- … У вас работа с рационализаторами ведётся плохо, - говорил седой, очень худой человек, размахивая правой рукой с насмерть сжатыми пальцами (это был Чазов, начальник техотдела Управления строительства совнархоза). - Неправильно насчитывается премия, неправильно…

Я сел рядом с Холявкой и Аржановым. По правую руку от меня сидела Станислава Ульянова, работник нашей многотиражки "На стройке Качканара". Она держала раскрытый блокнот, но пока ничего не писала.

- Я давно вас не видел, - сказал я ей.

- Я была в Ленинграде, - тихо ответила она, - была в Москве, во Дворце Съездов. - Как приехала, сразу - на корпуса.

- Ну, и как? Есть сдвиги? Что-нибудь изменилось?

- Очень многое! Прямо, не узнать!

  

- … Вот мы здесь целую неделю, - продолжал Чазов. - Всех начальников предупредили, назначили часы консультаций. Ни один человек не пришёл, ни один!

  

Федя Селянин сидел впереди, около председательского стола, смотрел на меня и щурил глаза в ослепительной улыбке.

  

- Есть у кого вопросы? - спросил Овсянников.

- У меня два вопроса, - встал Косулин. - Первый: почему выдаётся премия за невнедрённое предложение? Второй…

- Я думаю, товарищи, мы здесь собрались не для того, чтобы дискутировать: кто и как выплачивает премии, у кого что не так, а для того…, - начал говорить Овсянников длиннейшими предложениями. Конопушки на его лице со вздёрнутым курносым носом засверкали потом. Длинная шея с напружиненными, набухшими жилами, холодные, ничего не выражающие глаза. Он был похож на цепного пса, гавкающего на всех без разбора.

- Переходим ко второму вопросу, - продолжал он, - У нас, товарищи, поступило много заявлений на квартиры. Некоторые из них я сейчас зачитаю… Проходи, Василий Алексеевич, - сказал он, увидев в дверях Попова. - Есть у нас такие, что пишут во все инстанции: в Совет Министров, в Верховный Совет, в обком партии и даже Хрущёву. Вот… Мы решили с сегодняшнего дня не распределять здесь квартиры, а передать всё на места. Думаю, будет меньше пререканий. Сегодня нам предстоит распределить 170 квартир. Читай, Василий Алексеевич.

Попов медлил, и Овсянников досказал:

- Мы оставили у себя и выделим квартиры только нескольким, - и он начал читать. - Попову Юрию, работнику газеты, командированному к нам обкомом партии - две комнаты.

Встал Федя Селянин.

- Я думаю, товарищи, Попову Юрию, работнику КМТС, мы дадим квартиру. Но у нас есть работник газеты, товарищ Ульянова. Она с семьёй до последнего времени жила в общежитии. Я думаю, мы дадим квартиру Ульяновой, а Юрий Попов перейдёт жить в её квартиру.