Я взял ручку и стал писать "постановочную часть".

"… Предложить Карлюкову и Булатову… послать лучших специалистов из аппарата треста на производство".

"… Предложить… срочно усилить Комплекс…"

" … Установить повседневный контроль выполнения директивных графиков. Считать каждый случай срыва чрезвычайным, обсуждать его и немедленно принимать меры, чтобы наверстать упущенное, а виновных наказывать рублём…"

Прочитал написанное мной вслух.

Козлов усмехнулся:

- Прогони ты его, - сказал он, обращаясь к Терентьеву и пытаясь за улыбкой спрятать свою досаду. - Он нам всё перепортит.

- Пиши, пиши, - проговорил Терентьев, обращаясь ко мне, никак не определяя своего отношения к тому, что я написал.

  

Я написал всё, что считал необходимым, что часто предлагал в разговорах - всё, что ранее отвергалось руководством треста или молчаливо игнорировалось.

Напишу пункт и прочитаю вслух, чтобы позлить Козлова.

  

Ко мне пришли с продбазы, и я пошёл с ними в свой кабинет.

Я обещал им дать эскиз на шибер для вентиляции.

Когда мы с Козловым были там, то, действительно обнаружилось, что вентиляция не работает. Я видел там огромные ящики с гниющей картошкой. ДЕВЯТЬСОТ тонн картошки, заражённой гнилью! По 100 рублей тонна - почти миллион рублей в старых деньгах! И только сейчас спохватились!

  

Вернувшись обратно в партком, я увидел, что печатание проекта решения шло полным ходом. Парткомовская машинистка всё же осталась. Она приносила одну страничку за другой.

Булатов на ходу дописывал свой доклад. Козлов читал странички Решения. Терентьев, склоняясь над листком бумаги, дописывал заключительную часть решения.

Козлов мне сказал:

- Сергей Иванович, давайте вычеркнем пункт о направлении на производство специалистов треста.

- Наоборот, мы будем усиливать управление - штаб стройки, а не ослаблять его, - сказал Булатов свойственным ему спокойным тоном.

- Если следовать решениям Ноябрьского Пленума ЦК, то надо усиливать производство, - парировал я.

- А что, разве управление - не производство? - демагогически спросил Булатов.

- Как будто - нет, - ответил я.

- Давайте вычеркнем, - повторил Козлов.

Только моё присутствие заставляло его говорить в таком согласительном тоне. Не будь меня, он безо всяких разговоров вычеркнул бы всё, написанное мной. Я ещё удивлялся, как всё-таки напечатали мои пункты.