Жалкий и растерянный вид был тогда у тебя, Федя. И снова я увидел на тебе маску двуличия. Хотел ли ты сказать, что ты сожалеешь о нашем разрыве? Не-ет. Не такой ты. Федя. Ничего и никого тебе не жаль, кроме самого себя.

А может, ты опечален, потому что боишься моих разоблачений? Не беспокойся, я плохой дипломат и живу безо всякой ТАКТИКИ. Я только желаю тебе, Федя, быть не просто хорошим парторгом, но и Человеком.

  

Надо заканчивать этот разговор с самим собой. Уже 4 часа утра.

Есть ли надежда, что взамен оборвавшейся ниточки нашей дружбы будет другая? Не знаю. Знаю только, что мне будет недоставать тебя, Федя.

Воскресный день, как и следовало ожидать, сорвался. Утром позвонил Карлюков. У него был хриплый голос человека не то нездорового, не то не пришедшего в себя с похмелья. Он сказал, что приехал начальник Главметаллургмонтажа Качанов и главный инженер Уралстальконструкции Олесов. Нужно быть на корпусах.

- Я позвоню Булатову, - как-то невразумительно закончил разговор Фёдор Нестерович.

  

Я только успел принять ванну, как позвонил Булатов с сообщением о том же. Договорились, что я жду его в своём кабинете.

В 10 утра я был уже на работе, в управлении треста. Всюду, на столе, полках и даже на диване стопками лежали чертежи. Никак не могу выбрать подходящего времени, чтобы ознакомиться поподробней с проектом ТЭЦ.

Отобрал из распухшей папки графики наших взаимных обязательств с субподрядчиками, свернул их в несколько раз, засунул в карман и приготовился идти на корпуса. Тут снова позвонил Булатов из диспетчерской, сказал, что поедем на корпус крупного дробления, как только Сашка подгонит машину.

  

Странно, почему Булатов так пренебрежительно-уменьшительно называет своего шофёра Сашкой. Этому "Сашке" никак не меньше 35-ти лет, то есть он ненамного младше своего шефа, главного инженера треста.

  

Сашка, как водится, вовремя не подъехал, и нам пришлось сесть на "дежурку". Я никак не мог влезть по трапику в кузов кунга, сел в кабину. И пришлось Булатову одному ехать в кузове.

В кабине боковые стёкла затянуты ледком, и ноги у меня замёрзли. Снаружи - мороз: свистит режущий холодный ветер. Даже радио не сообщает, сколько градусов мороза на Урале.

  

Воскресенье. В котловане корпуса крупного дробления ни души. Железобетонный стакан стоит со стенами, измазанными чёрным, - гидроизоляция.

Вскоре с горки в котлован спустились приехавшие: горбоносый Таргонский, представитель Востокметаллургмонтажа в Свердловске; с ним щупленький Олесов, главный инженер треста Уралстальконструкция, в модной серой каракулевой шапке и зимнем пальто с таким же серым воротником. Между ними Качанов, маленький человек в шапке-ушанке, в длиннополом пальто тоже с каракулевым воротником.

Подъехали и Холявко с Тихомировым.

Скрестились руки здоровающихся. Многие были знакомы не первый год.