|
СЕРГЕЙ БАСОВ |
ЗАПИСКИ. ГАТЧИНА |
-48- |
|
|
Сижу и чувствую, как незримая сила начальничества возносит меня на некое возвышение, заставляя строго посматривать на подчинённых и сердито покашливать.
Я сижу и ожидаю театрального представления. Вот войдёт кто-нибудь из заводского начальства, уставится на присутственный стол, за которым сижу я, и, обращаясь ко всем, спросит: "А кто у вас начальник?", будто бы не видя меня, нового зам директора. Ему в два голоса ответят: "Вот у нас начальник!" и покажут на стол и на меня.
"Да не всё ли равно!" - мысленно воскликнул я и начал выдвигать ящики стола. - Работать, работать и работать!"
Двадцать седьмой начальник ОКСа
В ОКСе деловая тишина. Елена Николаевна шуршит ведомостью, большой, как простыня. Павел Александрович, пижон с чисто промытыми глазами, сопит над бумагами, делает вид, что работает. Он, кажется, устыдился курить в форточку и вздыхать на виду у работающих.
Павел Александрович скоро поднимется и пойдёт на "объект", сиречь, отправится шляться по цехам завода, и мы с Еленой Николаевной останемся одни и станем соревноваться: кто кого переработает, и конечно, думать - каждый о своём.
Я обложился розоватыми синьками чертежей, папками дел, и - по выражению оксовцев рою носом землю под строителей. Две недели бьюсь я на оксовскими бумагами, всё в них запутано до чёртиков.
В стену раздаётся стук.
- Поднимите трубку, Сергей Иванович, - говорит Елена Николаевна и, видя моё недоумение, поясняет: - Это директор вам стучит. Второй телефон у вас с ним на одном проводе.
- Слушаю, Михаил Александрович, - говорю я в трубку и слышу смех жены. - Катя?! Здравствуй.
- Утром здоровались, - продолжает смеяться Катя, и я представляю себе её злое лицо. Она смеяться не умела, короткое, прерывистое "ха-ха" делало её отчуждённой и почему-то злой.
- Ты откуда звонишь, с работы?
- Из дома. Пришла на обед. А ты разве ещё не обедал?
- А я и не знаю. Разве уже был обед? - спросил я у Елены Николаевны. - Оказывается, был обед, а я позабыл, заработался, Сейчас пойду.
Елена Николаевна подняла голову от ведомости.
- Столовая уже закрылась, теперь только для второй смены откроется.
- Ничего, переживём! - сказал я в трубку, но в ней уже раздавались короткие гудки.
Я перезвонил:
- Станция! Я разговаривал с Гатчиной. Почему прервали?
- Никто вас не прерывал, товарищ Басов, - с коварной вежливостью в голосе ответила телефонистка. - Ваша жена сама повесила трубку.
Я посмотрел на телефонный аппарат и, отодвинув его в сторону, решительно принялся за чертежи.
|
48 |
|
>