Председателем комиссии по приёмке СУ-44 был я, два месяца как приехавший с Урала на работу в трест №49.

Сдавал объекты исполняющий обязанности начальника СУ Боровский Роман Маркович.

Боровскому было около сорока лет: невысок, худ, желтоглаз. Красивое матовое лицо его было покрыто сеткой тончайших морщин, кричало о ранней растраченности и усталости.

Роману Марковичу хотелось поскорее "спихнуть" стройуправление и укатить в солнечную Молдавию. Там ждала его новая работа и новая женщина, к которой он привязался за годы своего строительского житья-бытья.

На соседней Псковщине у Боровского была жена, растила ему сына, по всей видимости, догадывалась, что у мужа есть другая, но всё-таки ждала.

  

С приёмкой объектов стеклозавода "Дружная Горка" мы задержались. Боровский готов был подписать любой акт с самыми худшими оценками строительной готовности объектов, лишь бы поскорей.

Он начал, было, "подкусывать" меня, жаловался в трест и в Ленинград, упирая на то, что я некомпетентен. Когда же я вытащил на свет такие строительные "бяки", что дело стало грозить Боровскому прокуратурой, он признал меня за "своего" и даже назвал докой.

  

Как-то поехали мы в оредежский ресторан "Волна", и был у нас разговор.

- Чего ты спешишь? - спросил я. - Заявление твоё подписано, так что уедешь. Давай только как следует всё распишем, составим хвостовые ведомости в физобъёмах и деньгах, расчистим приписки, вольные и невольные, тогда и за акт возьмёмся. Ты уедешь, а мне, возможно, придётся после тебя завод достраивать.

- Тебе? - удивился Боровский и подмигнул. - Хочешь стать замом управляющего по капстроительству?

- Просто хочу проситься на линию.

- Усвоил, - не поверил мне Боровский. - Я тебя понял, теперь ты меня пойми. Вот, читай, - сунул он мне телеграмму из Кишинёва. Возлюбленная его грозилась приехать и выяснить, какие такие важные причины удерживают Боровского, что он второй месяц собирается приехать и всё не едет.

- Убедительно, - засмеялся я. - И всё-таки ей придётся недельки две подождать.

- Сергей! - притворно воззвал ко мне Боровский. - Ты, наверное, никогда не любил.

- Любовь любовью, Роман, а дело - делом. - Я заметил, как повлажнели большие, красивые, карие глаза Боровского. - Ну-ну, не надо. Давай ускорим, поработаем вечерами. Давно это у вас?

- Что "это"? А-а-а! - догадался Боровский. - Скоро четыре года.

- В самом деле любишь или … просто?

- Привык. Попритёрлись мы с ней друг к другу. Нам хорошо.

- А жена… как же? Наверное, любил её когда-то?

- Не знаю, - со вздохом проговорил Боровский. - Может быть. Теперь - нет. Не примет она меня, надо было раньше. Посылаю ей деньги на сына - не берёт. Сына жалко - весь в меня.