- У Нины большое горе, - Римма Александровна решила просветить меня. - Её дочке четыре года, но ни ходить, ни говорить она не может. Ничего не понимает. Родилась такой. Находится в клинике для умственно отсталых. Нина к ней ездит каждое воскресенье, надеется на положительные изменения. Знаете, мать … всегда чего-нибудь ждёт. Вчера была на консультации у врача. Он сказал: "Ваша дочь никогда не будут нормальным человеком". Вот она и плачет.

- А муж? - спросил я.

- Бросил их после того, как дочка родилась.

Римма Александровна устало опустила руки. Нина Николаевна вздыхала и сморкалась в платок. Александр Петрович невидяще смотрел в чертёж. Щадринский Гусь горготал на всю комнату.

В центральной комнате ПТО возник жаркий спор между молодым инженером Лёшей и Алексеем Васильевичем Турчиным, морщинистым немолодым мужчиной, который приходил к Афанасию Павловичу с каким-то сметным вопросом.

- У меня своя голова на плечах, - горячился Лёша.

- А у меня, кроме головы, ещё и двадцатилетний опыт работы, - хрипато ответствовал Турчин.

- Ошибочный у вас опыт, Алексей Васильевич, - наскакивал Лёша. - Меня учили делать не так, как вы говорите. И никто меня не заставит…

- Говоришь "не знаю"! - кричал Турчин. - Да я весь КНИП наизусть знаю!

- Не знаете!

- Будешь делать, как я сказал!

- Не буду!

- Отдай тогда работу. И без тебя справимся. Ишь, какой великий специалист!

  

В нашей комнате сметчики заинтересованно прислушивались к громкому разговору. Когда спор утих, Римма Александровна резюмировала:

- Лёша и с новым "начальником" не сработался.

- А почему он должен делать так, как ему говорят? - Нина Большая впилась глазами в Римму, в её гордую голову, увенчанную короной пышных волос. - А, может, действительно надо иначе? Почему нельзя? Выдумал какой-то дурак форму, и сто умных выполняй.

- Если всё будем анализировать да критиковать, толку не будет.

- Я с вами не согласна. Обязательно надо анализировать, - горячилась Нина Чайка. - Помните, в прошлом году я срочно делала чертежи панельного коровника на 400 голов? Помните, как торопили? "Давай-давай! План срывается".

Она подошла к шкафчику, утопленному в стене, и достала рулон пропыленных чертежей.

- Вот он! Второй год лежит, пылится. А почему? Да потому, что работаем бездумно. Нажимаем на чертежи, а стройбазы нет, панельных конструкций нет, даже кассет для панелей нет. Лёня прав, надо продумывать работу. А Алексей Васильевич всё не может забыть то, что он был главным инженером СУ-234.

- Все неправы, один только Лёня прав! - возразила Римма Александровна. - С Шишкиным работал - не сработался, отказался поехать в город за подписью. С Афанасием Павловичем работал - тоже не сработался. Пришлось отказаться от его услуг.

Всё это говорилось громко с тем, чтобы услышал Шадринский Гусь.