- Встречал Лунёва в штабе армии. Еще до ранения под Пятихатками. А больше - никого. А ты?

- Я с отрядом уходила. Форсировали Днепр. Многие из наших погибли.

- Гога?

- Погиб на Днепре.

- Золотая пасть?

- А он с нами и не был. Сразу из Полтавы куда-то ушёл.

- Вано?

- Погиб вместе с Гогой.

- Никола Рядно?

- Тяжело ранен под Пятихатками.

- Серёга Свищ?

- Не знаю.

 

Девушек на другой же день отправляли на фронт. И мы расстались, так по-настоящему и не поговорив. Готовилась грандиозная Ясско-Кишинёвская операция.

 

Не очень-то баловала нас судьба фронтовыми встречами. А в том полку расщедрилась: ещё одного партизана встретил.

Возвращаясь с кухни, услышал, как кто-то позвал меня по фамилии. Оглянулся: ко мне приближался длинноногий парень.

- Не узнаёте, товарищ командир?

- Не припомню.

- Вспомните Рублёвскую дорогу под Полтавой. Подбитая немецкая машина, а в машине русский парень.

- Колька-"эсесовец"!

С войной я прошёл Бессарабию, Румынию, Карпаты, Трансильванию, Венгрию. В Чехословакии, под городом Лученец меня тяжело ранили в правую руку. В Венгрии, в госпитале города Дебрецен, под глухим гипсом началась гангрена, и руку мне отрезали выше локтя. Сказать, что я сильно переживал - значит, ничего не сказать. Я едва не покончил жизнь самоубийством.

 

Из Венгрии через всю страну эшелон безруких и безногих привезли в госпиталь на Каспийском море, в селении Мардакян, чтобы комиссовать и отправить по домам.

 

Надо же, куда привезли! Четыре года тому назад отсюда же нас отправляли на войну. От Кавказских гор я прошёл на своих ногах до Трансильванских Карпат, чтобы вернуться обратно на санитарном поезде.

 

Уже на первой же кавказской станции встретил я на перроне капитана с орденами и медалями на груди.

- Лейтенант Петренко! - признал я своего училищного командира взвода.

Он меня не узнал, но почему-то заметно смутился.

- Да, Петренко. А вы - кто? Откуда меня знаете?

- Вспомните: станица Тимашевская, Высшее политическое училище Крым-фронта.