- Кто же мы тогда? - спрашивал майор Шарапов, бывший личный секретарь начальника ГЛАВПУРККА Щербакова. В Сорок Первом он выпросился на фронт, и его направили комиссаром дивизии под Смоленск, где он вместе с дивизией попал в окружение и плен.

- Кто-кто? - отвечал гундосый младший лейтенант. - Изменники родины - вот вы кто.

- Раз мы - изменники родины, судите нас или расстреляйте без суда. Вы имеете на это право! - требовал Шарапов от уполномоченного СМЕРШа капитана Комиссарова.

- Никто вас - лично - не считает изменником родины, Шарапов, - отвечал смершист.

- Почему же вы держите меня как заключённого? Я протестую! Я напишу товарищу Щербакову! - волновался Шарапов.

- Можете писать. Вы знаете, что вменяется вам в вину. Вы не уничтожили секретные документы, и они попали к врагу.

- А как, как я мог их уничтожить? Я только успел сжечь партийные документы, как немецкие танки уже были у дивизионного КП, - объяснял Шарапов.

Высокий, исхудавший, одетый в гражданское рваньё, укутывающийся вместо шинели в обёрточную бумагу, он, тем не менее, не утратил благородства в интеллигентных чертах лица и внушал невольное уважение.

Я - чем только мог - старался облегчить Шарапову его положение. Имея от Комиссарова разрешение на свободный выход за расположение Особой роты, я, не стыдясь, выпрашивал у поваров на кухне остатки пищи, кашу-концентрат, куски хлеба и приносил Шарапову и товарищам.

 

- Иван Иванович, что же это такое? - спрашивал я у Шарапова. - Ни в чём не повинных людей, преданных партии, держат на положении заключённых. Это же… это же, трудно подобрать слова, - это второй плен!

- Знаю только одно, - отвечал Шарапов. - Это исходит не из Центрального Комитета и не от ГЛАВПУРККА.

- От кого же, Иван Иванович? У нас во главе всего - партия. Как же она…? Разве не знает, что с нами делают? Фашисты - понятно - мы их враги. А наши почему не кормят, не одевают? Мы так старались приблизить час освобождения, помочь фронту. И вот - нате вам - нас держат за оградой, как уголовников. Иван, укрепи меня, а то я начинаю… я боюсь… Как же такое может происходить в нашей стране? Сплошное бесправие… Не отвечай, не надо, ты - начподив. А мне один начподив знаешь, что сказал? "Ты теперь не только меня одного станешь ненавидеть, а ВСЕХ НАС". Имел в виду всех: партию, советскую власть. Для него я уже тогда был врагом.