С каждым днём во дворе совхозной усадьбы становилось многолюднее. Бывших офицеров свозили со всей области. Мы жили на казарменном положении: несли караулы у ворот, пили, ели. Никуда нас не вызывали. К местным стали приходить жёны.

Пришла однажды и Ганна, принесла "передачу" и новости. Вернулась из эвакуации сестра Лидия, привезла повзрослевшую Асеньку.

- Как хочешь, - говорила Ганна, - а я сестре во всём призналась.

- Если, несмотря ни на что, СМЕРШ упакует нас в "шпионы", - сказал я ей, - то придётся тебе опять носить передачи, как носила мужу-священнику в Тридцать Седьмом. И зашлют чёрт-те куда.

Ошалела от счастья Ганна:

- У Лидии муж - секретарь райкома партии, а детей своих у них нет. Просят отдать им Асеньку. Девчонка к Лидии привыкла, называет мамой. Поможет райкомовец выручить тебя, отдам им Асеньку. У нас свои дети будут…

По ночам, лёжа на соломе, на полу казармы, я просил прощения у Кати и Шурика.

 

Усадьба постепенно приобретала облик тюремной предвариловки: появились часовые из внутренних войск; боже упаси куда отлучиться; передачи перестали принимать. Нас человек двести, если не больше: от младшего лейтенанта до полковника. Как-то появился в расположении старичок в армяке и лаптях - седой, бородатый. Оказался бывшим генералом-танкистом из Киевского окружения Сорок Первого года. Был ранен в спину. Его на другой же день отправили самолётом в Москву.

 

Вскоре нас стали вызывать на проверку и беседу.

 

В большом здании совхозной конторы человек сто стояло в очереди к двери.

- Кто там? - спросил я, кивнув на дверь.

- Капитан из СМЕРШа.

- Чего не заходите?

- Страшно.

- А ну, дайте - я.

Распахнув дверь, я увидел капитана, сидящего за столом спиной к окну.

- Разрешите войти?

Капитан промолчал, занятый бумагами.

Я строевым шагом подошёл к столу и отрапортовал:

- Бывший военком 125-го ОТБ Приморской армии Севастопольского фронта, младший политрук Басов прибыл для прохождения Госкомиссии и Комиссии Военсовета армии.

Капитан выслушал меня, не подняв головы. Перед ним на столе лежал револьвер.

Наконец, он оторвал свой взгляд от стола.

- Куда девал танки, оружие, людей?

- Танки и машины разбомблены немцами на бухте Круглой. Люди, за исключением нескольких человек, погибли в боях на мысе Херсонесе.

Капитан, всё так же сидя и не глядя на меня, вытянувшегося по стойке "смирно", спросил:

- Сколько был в плену?

- Тридцать три дня.

- Отпустили?

- Бежал.

- Какое задание получил от немцев?

Я молчал.

- Я тебя спросил: какое задание дали тебе немцы? - повысил голос капитан.

Я продолжал молчать.

- Почему остался жив?! Почему сдался в плен?! От-ве-чать!!