- Жива… Ходит, как тень, - сказал Широбоков. - Да ты загляни к нему. Он спрашивал про тебя. Когда услышал, что ты убит, сильно расстроился. Говорил: это я отправил его в лес.

- Сейчас не зайду, Николай. А то… несмотря на горе, наговорю ему неприятных вещей… за дядю Ваню. Ты лучше расскажи про конструкторов. Добряк жив?

- Убит в перестрелке с факельщиками.

- Где? Как?

- Вместе с Семченком отстаивали электростанцию завода. Не дали взорвать.

- А Семченко?

- Жив. Нервишки, правда, того… Голова трясётся.

- Миловцев как?

- Прятался на мельнице, под жерновами.

- И в лес не пошёл, отказался из-за "жены". А Могила?

- Этот молодцом. Вышел со своими боевиками и накрыл огнём подрывателей. У него сын родился.

- А остальные?

- Елена Викторовна подалась за Кобылиным с немцами. Сашка Тюрин - тоже сбежал за Днепр. Горбанёв вместе с Моргулём скрылись, Люба Кива, это ты знаешь, ещё при немцах ушла к своим в Диканьку. Володя Пиддячий жив, но очень плох.

 

Помолчали каждый о своём.

- Дядя Ваня преспокойно разгуливает по городу, - усмехнулся Широбоков. - Не веришь? Спроси у Раевского, к нему заходил. Был и у Степанищева с Асей, засвидетельствовал, так сказать, своё почтение. Меня искал.

- Слушай, Николай… А кто он всё-таки? Неужели действительно "оставлен со спецзаданием", как говорил? Не верил я в это и не поверю. НАШ разведчик таким быть не может. Это враг, его надо брать. Гражданская власть вернулась, не знаешь?

- Слышал, что передовая группа во главе с секретарём обкома партии Марковым уже здесь. А что ты хотел? Рассказать им о дяде Ване? Не надо, не спугни его. Потом.

- Твой девиз я знаю: "оставим до после войны", - с горьким упрёком вымолвил я. - Ты настроился долго жить, вижу. А я пойду на фронт. Мне потом будет некогда, так что смотри тут.

- Я тоже пойду на фронт, вот только отчитаюсь, - сказал Широбоков. - Анна Ананьевна беседовала с обкомовцами. Нам велено составить отчёт о деятельности организации. Самым подробным образом всё описать: кто, где, что и как делали. Надеюсь, у тебя сохранилось хоть по одному экземпляру листовок "ПГ", что вы с Миловцевым делали?

- Для чего?

- Вещественные доказательства. Так требуется.

- Пускай поищут по Ломаному переулку. Там наши листовки исчезали в особенно большом количестве.

- Серьёзно не сохранилось?

- Ты что, два года спал и только проснулся? Зачем нам было оставлять по экземпляру у себя? Для гестапо … доказательства? - горячо говорил я, понимая абсурдность таких требований.