Что-то со мной происходит, не пойму. Весь год в Полтаве думал о спасительном лесе. Даже по дороге сюда с проводником Павлом не было другой мысли, кроме как добраться до леса и начать открытую борьбу с врагом. И вот - откуда ни возьмись - сомнения.

Кое-как вырвался в лес, встряхнул людей, добыл оружие у монастырских вояк и, кажется, начинаю действовать. Заветный час отмщения оккупантам близок. Сомнений не должно быть. Когда же они начались? С гибели Вари? С провала трёх командиров у Диканьки? С исповеди Павла?

Всё вместе взятое и … ДядиВанинский антипартизанский отряд. Очиститься бы от уголовников. Будет ли на это время? В глазах стоят растерзанные трупы немцев у хутора Олемпиры, над которыми надругались уголовники. Так могут поступать только нелюди. Неужели оправданно немцы зовут партизан бандитами?

 

К Рублёвской дороге вышли на рассвете.

Отряд расположился по кювету вдоль дороги. Объяснили задачу каждой из четырёх групп. Две группы с Николой Рядно залегли справа, вдоль подъёма; Мы - в центре, в середине отрядной цепочки, а четвёртая группа с Лунёвым - слева от нас. Дорога в этом месте выравнивается после длинного подъёма и дальше уже катится ровно в сторону Полтавы.

План такой: если машины идут со стороны Полтавы, вниз под уклон, то мы их пропускаем, а бьют обе группы Рядно. Если машины пойдут на Полтаву и станут взбираться по подъёму, стреляет моя группа, а правая и левая прикрывают нас огнём. Машины на подъёме идут медленнее, и в месте "перелома" профиля дороги шофёр переключает скорости с первой на вторую - здесь и бить.

 

Лежим. Где-то за спинами, в тумане и росе, нехотя всходило солнце. Было чересчур свежо. Справа, с низины, тянул ветер, небо - в "барашках" облаков. День обещал быть солнечным и жарким. Томительное и тревожное ожидание: а вдруг нарвёмся на колонну танков или бронетранспортёров? В трёх шагах от нас - пыльная дорога со следами автомобильных шин. Дорога пустынна и тиха. Что-то на ней вскоре произойдёт… Птенькают, пролетая пульками, птахи в кустарнике. В низине, на лугу, "рыпит" дергач, голос его похож на звук немецкого шестиствольного миномёта. С востока накатами через лес гонит свои бомбовые волны Великая Курская дуга.

 

Вслушиваемся до звона в ушах.

- Идёт! - шёпотом передаётся по цепочке. Мы подбираемся, готовые действовать. Проходит минута, вторая… Никого. Послышалось…

Бойцам разрешается коротко, в затяжку-две, перекурить. Но в рукав, без шума и на месте. Но где курево, там и словцо. За разговорами ослабили внимание и прослушали, как с тоненькими подвываниями приближалась машина.

- Идёт! - хлестанула очередью по цепи команда. - Приготовиться!