- Я надеюсь дожить, я обязан это сделать, - сказал Широбоков. - А ты - нет?

- Когда-то был уверен, что буду жив, не убьют. Теперь чувствую, что не доживу до победы.

- Почему?

- Причин много. Главная: я не умею управлять собой.

- Умеешь, умеешь, не смеши добрых людей. Не буду хвалить, а то ты зазнаешься. Просто, у всех нас нервишки не того. Пройдёт! Отложим до "после войны". Ты что-то хотел сказать про Лину Васильевну?

- Умгу. Подкормите её. Она для меня как родная мать.

- Сделаем. Ганне привет не передаёшь?

- Не передаю, - строго посмотрел я в смеющиеся глаза Широбокова. - Не скаль зубы. У нас всё честно и чисто. Я люблю свою жену. А так, как Лёська Миловцев приймачествовать, сюсюкать о любви, надеясь, что "война всё спишет" - это не по мне.

 

Операция в монастыре была короткой и бескровной. Перепившихся гитлеровских вояк обезоружили, связали и заперли в подвальном помещении. Зенитку испортили, пулемёт сняли с постамента. Нагруженные патронами и гранатами, мы вышли к Шведским могилам. Лунёв был точен. Через какие-то час-полтора мы уже были дома, в лесу.

Жора "Золотая пасть" с группой своих полицаев самовольно вышли из леса и устроили засаду у хутора Олемпира. Перекличек в отряде не существовало, и потому их не хватились. Вернулись они в отряд засветло, пьяные и нагруженные добычей. Якобы подбили немецкую машину с продовольствием неподалёку от хутора.

 

Отряд готовился к выходу из леса. Был строгий приказ: сохранять своё присутствие в тайне. Вылазка пьяных полицаев демаскировала отряд, и немцы могли начать прочёсывание леса.

 

Жору с дружками обезоружили и до суда бросили в глубокую яму-каталажку. Командир отряда Рядно с группой партизан вышли к хутору, обнаружили фургон и трёх убитых немцев: сапоги сняты, карманы вывернуты; в кузове полуразграбленные продукты: крупы, хлеб, шоколад. Фургон оказался исправным, его загнали вглубь леса, следы замаскировали. Трупы зарыли.

Просматривая документы, взятые у убитых, Никола Рядно обнаружил офицерскую военную карту. Никаких номеров частей на карте не было, но - что важно - на ней была тщательно прочерченная синим карандашом линия фронта. И какая линия!

Партизаны на время позабыли про Жору с дружками, ожидавших суда товарищей.

 

Немецкие сводки о положении на фронте не говорили самого важного для нас: ФРОНТ НАВИСАЛ НАД ПОЛТАВЩИНОЙ. Огромная двухсоткилометровая дуга между Орлом и Харьковом продавила фронт в районе Курска и южным крылом почти вплотную подходила к Сумам. Один рывок и - вот они, станут снова нашими города Лебедин, Гадяч, Зеньков, реки Ворскла и Псёл.