- А ещё он про кого-нибудь спрашивал? Припомните, Лина Васильевна, это очень важно. Про меня, например, не спрашивал? Вы не говорили ему, что я жил у вас на квартире?

- Нет, ни про кого он больше не спрашивал.

- А он не сказал, почему скрывается?

- Я не стала спрашивать. Ясно: раз скрывается, значит, хороший человек. Плохой от немцев скрываться не станет.

 

Чтоб хоть чем-то помочь старухе, я отобрал у Гоги и Вано пачку немецких марок, поживёт какое-то время.

 

Понятно, что теперь квартира Лины Васильевны для нас, подпольщиков, больше не существовала. Поэтому собрались в доме старушки-музыкантши Мищенко, её сад примыкал к дому Пархоменко-Кобылиных.

Мы второй день в городе. Этой ночью идём к монастырю и оттуда с оружием в лес.

Решался вопрос: уходить ли всем в лес и начать партизанить или остаться в городе и активизировать свои действия. В любом случае нужно было оружие.

С одной стороны, трудно было сдвинуть с места большие группы заводчан, лучше было бы оставить их в городе. С другой стороны, гестапо свирепствовало. Были аресты и расстрелы. Был взят Токарь, активный подпольщик, вместе с группой, оперировавшей в самой Управе. Эта группа снабжала подпольщиков и партизан документами, в том числе разрешениями на право ночного хождения по городу в комендантский час.

 

Возник спор между мной и Широбоковым. Я был за вывод людей в лес, иначе их тут всех перестреляют, Широбоков, как и всегда, за оставление их в городе.

Не все мои друзья могли уйти в лес. Лёня Могила должен был оставаться при стариках и беременной жене. Лёська Миловцев отошёл от активной подпольной деятельности, у него тоже были проблемы в "семье". Куда-то исчезла Танька, дочка Анны Ананьевны. Говорили, что ушла от матери в няньки. А мне хотелось встретиться с этой смелой девчонкой, которая, не раздумывая, согласилась когда-то идти через линию фронта.

 

Спасённый Анной Ананьевной лётчик рвался, как сокол, на волю. И Володя Пиддячий тоже хотел уйти в лес.

- Серёжа, возьми меня с собой! - просил он. - Ну что я здесь? Погибаю без дела!

Я не знал, что ответить больному Володе. У него - туберкулёз в открытой форме. Лес мог окончательно его доконать.

- Не забудь: Добряку с Семченком скажи: за вами, хлопцы, взрыв трансбордерного цеха, - тихонько напомнил я Володе.

- Их увезли в Германию. А что я один?

- В городе они, Володя. Они тебя найдут.

- Почему-то наши самолёты не бомбят завод. Может, не дожидаясь бомбёжки, рвануть бикфордовым шнуром?