- А про существование какого… подозревал?

- Шутить изволите, Лунёв.

- Нисколько. Вас было двое?

- Ну, двое.

- Где второй? Ну, ваш проводник. Ушёл с донесением о точном местоположении отряда? Запираться бесполезно. Мы ждали вас. Следили на всём протяжении пути от Полтавы до Петривки и дальше. Хотите, расскажу, где и как вы шли, где ночевать останавливались?

- Невероятно… Всего мог ожидать, только не обвинения в шпионаже против партизан. Собирайте отряд.

- Пока здесь командую я.

- На пушку не берите. Если это шутка, то дурно пахнущая. Собирайте отряд.

- Ещё раз спрашиваю: кто вы такой? Думаете, я поверил, что вы "сержант". Сержанты к нам так приходят, а вот командиров приводят связные. Наивных дураков ищете? Проводника он в лесу потерял…

- Собственно, в чём вы меня обвиняете? Что я совершил?

- С каким заданием и от кого вы пришли в лес? Кто заинтересовался отрядом? Гестапо? - твердил своё Лунёв и, похоже, вполне серьёзно.

- Ты или дурак, или сроду так! - взбеленился я. - То-то о вашем существовании никто ничего не знает. Вы же изо всех сил прячетесь и стараетесь никак себя не обнаружить. Шайка какая-то, а не отряд. На черта вы кому-то нужны.

- Что тебе натрепал Серьга Свищ, когда вы шли к нам? Только без утайки.

- У вашего Свища узнаешь! - ответил я, и Лунёв перестал ко мне приставать со своими подозрениями.

 

После ужина было общее собрание отряда. Я стал было говорить о себе, но Лунёв прервал, сказав, что я прислан из города, и мне нет оснований не доверять. Приняли меня в отряд без голосования.

После собрания Лунёв отвёл меня в сторонку.

- Ты не обижайся. Сам понимаешь: всякие в лес ползут. Попробуй определить кто есть кто. Без проверки нельзя.

- Понимаю, - сказал я.

Понимал я только одно: у командира, скорого на расправу, рука не дрогнет пристрелить любого заподозренного.

Всякий раз, как только я дохожу в своих писаниях до "леса", я останавливаюсь, потому что не знаю, как объективно и, одновременно, не обидно охарактеризовать наш отряд, действовавший в Ступчанских лесах Полтавской области.

Лес, населённый вооружёнными и невооружёнными людьми, не принёс мне успокоения, и вместо чувства дома навевал тоску и дышал опасностью, как будто в твой дом вошёл и поселился там человек с разбойными намерениями.