- Тише-тише, Серёжа, - мягко остановил меня Раевский, угощая своим домашним "дюбеком". Попробуйте на такого рассердиться: святой, безгрешный человек. - Это же… Постой, я объясню. Его же и Анна Ананьевна, и доктор Степанищев, и Коля Широбоков - все наши - знают. Два брата, оба проводники: этот старший - капитан войск НКВД, а помоложе - Павел - лейтенант-танкист, кончал Полтавское танковое училище. Их ещё в шутку зовут "Два Ивана".

- Постойте, это не они водили в лес трёх командиров?

- Каких командиров?

- Вы, что, ничего не слышали про провал? - удивлялся я всё больше и больше.

- Какой провал, Серёжа? Ничего не знаю, - растерянно говорил Раевский и смотрел на меня глазами праведника.

Оказалось, что он больше трёх недель ни с кем не общался, занимался своими семейными делами, и к нему за это время никто из знакомых не приходил.

- Что, и Танька не прибегала?

- Таня? Нет. А что случилось? Расскажи, буду знать.

В общих чертах я рассказал Дмитрию Алексеевичу, что случилось. Он выслушал и с тихим сомнением в моих выводах, улыбчиво покачал начинающей седеть головой. То же светлое сияние исходило от его узкого и приятного лица. Ни одной морщиной не омрачился высокий, чистый лоб - никаких "трилистников" у глаз. На него невозможно было сердиться - само воплощённое дитя доверчивости и простоты. Только заинтересованно и интригующе поблёскивали серые глаза в тени густых бровей.

Хотелось выругаться: разве он, чёрт возьми, не понимает, чем такие дела пахнут? Но потом я вдруг понял, что человек этот прекрасно всё знает, но великолепно умеет владеть собой. На вид простой и доверчивый, на деле он вовсе не такой простодушный, каким кажется.

 

- Вам надо покинуть этот дом, - продолжал я вразумлять его.

- Ну, что вы, Серёжа. С какой стати? Я ничего такого не сделал, чтобы опасаться. Какие против меня могут быть улики? - ворковал он своим приглушённым баритоном. - Вы сами мучимы недоверием и других запугиваете. А я никаких страхов не ведаю…

- А то, что у вас сходимся иногда - не улика?

- Собирались у меня друзья-приятели посидеть, выпить по рюмочке и покурить душистого "дюбека". Что в этом криминального?

- А у этих друзей-приятелей, у каждого, на личном счету… - чуть было не грохнул я, но вовремя остановился, махнул рукой. - Когда вам будут набрасывать петлю на шею, вы вспомните меня! Груда головёшек останется на месте вашего дома, - никак не мог успокоиться я.

- Преувеличиваете, Серёжа. Я ни о ком из вас ничего особенного не знаю. Просто хорошие люди, - ответил Раевский, нисколько не обидевшись на моё предсказание его судьбы по приходе наших.

А мне от его последних слов стало легче. Такой не предаст, он станет твердить одно и то же на допросах и даже под пытками: что, мол, приходили "хорошие люди", выпивали, курили… А больше он ничего не знает.