Мне не давало покоя исчезновение Аси Кияшко и Степанищева.

- Где она? - допытывался я у Широбокова.

- Там где надо: любовь крутит со Степанищевым - вот где, - засмеялся он.

- А фамилии тех партизан-гестаповцев Ася не называла?

- Не знает она фамилий, лица запомнила.

- Мне кажется, - обрушил я на Широбокова мысли, в последнее время не дававшие мне покоя, - что Асю отпустили, чтобы проследить, куда она пойдёт, с кем свяжется.

- Ты не считай Асю такой глупой. Она шла по темноте и проверяла, нет ли кого поблизости. Да она десятки раз в лес ходила - и ни одного "приключения".

- Вот это-то и страшно, что ни одного.

- Что ты имеешь в виду?

- А то, Коля-Николай, что наверняка запроданы мы с тобой оптом и в розницу. Развал у тебя, а ты не видишь. Ходим мы у гестапо на поводке. Там о нас всё знают.

- Тогда почему оно до сих пор нас не арестовало?

- Почему? Да, следует задуматься. Может, ждут, когда мы выйдем на Центр? Вот не верю я Асе Кияшко. Если она не прямая предательница, то косвенная - наверняка. Её ловко провели, и теперь она "работает" на врага. Знаю, ты скажешь, что это невероятно. Но ты подумай: мы живём в условиях, где самое невероятное - выжить, пройдя через гестапо.

- Что ты предлагаешь?

- Странный вопрос… Будто ты не знаешь? В подполье один закон: предал товарищей - уличен - смерть.

- В тебе, Сергей, говорит узник смертной камеры в Бахчисарае. Ты столько раз прощался с жизнью, проклиная свою доверчивость! Но у меня другой опыт, и я верю людям. Как бы ни была запутана история с арестом Аси, я ей верю. Время покажет, кто из нас прав…

- Ты что, ждёшь новых провалов? Но тогда придётся судить тебя. Я расстреляю любого, кто будет уличён в предательстве.

- Хорошо, поехали уличать Асю Кияшко, - решительно заявил Широбоков. - Заодно проверим, сама ли она выбрала место, где скрывается, или ей указали. Что так смотришь? Сейчас увидишь своими глазами и услышишь своими ушами.

 

Колька Широбоков, Колька Широбоков… Когда и как ты сподобился уйти в небытие, не знаю. В тихой Полтаве тебе не поставлен памятник. О тебе либо не говорят ничего, ссылаясь на незнание, либо клевещут. Даже самая близкая тебе, твоя напарница Анна Ананьевна, с которой вы ходили по сёлам, и та о тебе "не помнит". Самые предприимчивые из твоих соратников выбрали третий путь: приписали себе всё, сделанное тобой.