Ко мне прибежала Танька Жидкова, запыхавшись, сообщила:

- Асю арестовали! Возможен провал. Велено передать, чтоб сменили квартиры и затаились.

- А Степанищев? - только и успел спросить я.

- Его предупредили, чтобы не появлялся в доме! - крикнула Танька и побежала дальше.

 

Затаились до вечера и ждали: что будет. А вечером я пошёл домой к Широбокову и от него узнал подробности ареста Аси Кияшко. Ему их рассказала сама Ася, которую продержали в гестапо три часа и отпустили.

 

Во двор дома, где проживали Ася со Степанищевым, вошёл гестаповец и на чистом русском языке спросил у женщин, сидевших на скамейке, кто из них будет Ася Кияшко. При этом он смотрел на Асю. Он знал её, и она его знала, виделись в отряде.

Бежать было невозможно: в воротах стояла машина с немцами. Ася откликнулась:

- Я - Ася Кияшко.

- Поедемте с нами, - приказал гестаповец и тихо добавил: - Возьми ребёнка.

- У меня нет детей.

- У кого-нибудь возьми. С ребёнком не тронут.

 

Загадочными были слова гестаповца и сам арест. Странно, что приехал арестовывать не кто иной, как … партизан. И эта подсказка: взять ребёнка - что это, как не шутка на волоске от смерти.

 

Асю доставили в гестапо и сразу повели на допрос. По лестнице со второго этажа спускался ещё один знакомый по лесу партизан - и тоже в гестаповской форме. Тот, который арестовывал, немного приотстал. Тогда спустившийся сверху подошёл к Асе вплотную и торопливо шепнул:

- Ни в чём не признавайся. Никого не узнавай. Помни: в лесу не была. Иначе - расстрел.

 

Допрашивали Асю немцы. Переводил тот, что встретился ей при входе. Спрашивали: кто такая? давно ли проживаешь в Полтаве? где работаешь?

Ася отвечала, что родилась и всегда жила в Полтаве, работает медсестрой в русском госпитале при лагере военнопленных.

- А у вас есть подруга, которую зовут Варя?

- Никакой Вари не знаю.

- Как не знаете? Она же часто у вас бывала, она - ваша подруга. Она рассказывала вам, что связана с лесом?

Ася последнее время действительно не встречалась с Варей, поэтому ей легко было всё отрицать.