По знаку Анны Ананьевны Танька вышла во двор, уселась на заборе. Сидеть "на шухере", видимо, ей было привычно. В случае появления незнакомых людей или полиции она подаст голос, так было условлено.

Всё-таки Анна Ананьевна - суровая женщина: ни одного ласкового слова дочке.

Степанищев, крупноголовый со светлым и плоским лицом, сидел, сомкнув уста. А маленькая, смазливая и смешливая Ася порхала с места на место.

 

Сидим в просторной кухне. Дверь в соседнюю комнату, определённо жилую, перекрыта скамьёй. Там кто-то есть, иначе - зачем перекрывать.

- Кто там? - спросил я у Широбокова, кивая на дверь.

- Всё в порядке, - ответил он и посмотрел на хозяйку дома.

Там могла быть засада. Я выхватил револьвер и пинком ноги распахнул дверь. За дверью стоял парень в лётчицкой форме.

- Кто вы такой? Выходите! - скомандовал я.

Анна Ананьевна кинулась к двери и быстро закрыла её.

- Безобразие…! - проговорила она сквозь зубы. - Кому положено знать, те знают.

- Зачем же засады устраивать? Или мне объяснят, или я ухожу. И больше я сюда, в мышеловку, не ходок.

Я вышел в коридорчик, намереваясь распрощаться. Широбоков, а за ним и Анна Ананьевна вышли вслед за мной и уговорили остаться. Это был тот самый спасённый лётчик. Почему он не сидел вместе с нами, а подслушивал за дверью, мне так и не объяснили. Оказалось, что о скрывающемся у Анны Ананьевны лётчике знали все, кроме нас с Миловцевым. Даже "всеобщий друг" Раевский и тот знал.

 

Сходка продолжалась. За столом - Жидкова и Широбоков. Жидкова начала говорить о том, что нам давно было известно: немцы готовят крупное наступление, и у нас нет другой возможности сообщить об этом, кроме как послать связных через линию фронта.

- Какие будут мнения? - закончил Широбоков.

Других мнений не было, было очевидно, что надо посылать связных.

- Нужны добровольцы, - сказала Анна Ананьевна.

- Надо спросить у лётчика: не пойдёт ли он? - предложил я.

- Ему нельзя: он ещё слаб: контузия и рана на ноге, - сказала Жидкова.

- Тогда предлагаю послать через фронт Широбокова, он знает места, и много раз ходил по сёлам.

- Надо бы бывших фронтовиков, - тихо заметила Жидкова. А Широбоков отмолчался. - У Широбокова семья, кто их кормить будет?

- Тогда вижу: нам с тобой идти, Лёся, - сказал я, не скрывая иронии. - Подходим по всем статьям: бывшие фронтовики - раз; ползать умеем - два; семей у нас здесь нет - три; жалеть нас в случае чего тоже некому: оба в приймаках числимся - четыре. Ты как, Лёся, на это смотришь?

- Моя в положении, - промямлил Миловцев.

- Тогда я, если доверяете, пойду один, - сказал я. - К тому же опыт перехода линии фронта имею, Широбоков знает.