По узкой лестнице поднимаемся на второй этаж. Входим в зал, залитый электрическим светом. Крутятся, шумят станки, много рабочих.

- Инструментальный цех, - прервал молчание Широбоков.

- Выпускает инструменты?

- Пока лишь зажигалки да карбидки, иногда крупорушки для селян, - говорил он устало. - Но, конечно, и инструменты делает. Всячески сдерживаем. Пока удаётся. Но стоит Визнеру установить твёрдый контроль, как пойдёт поток инструментов.

Из-за цеховой перегородки с матовыми стёклами вышел молодой немец в синем, а с ним красивая девушка. Широбоков вскинул руку в приветствии.

Я не спрашивал, кто такие. Раз идут немец и с ним украинская паненка, значит: начальник и переводчица. В лице немца что-то славянское, возможно, курносый нос и мягкий овал лица.

Мы стояли почему-то у входа и дальше не шли, хотя никто нас не задерживал. В цехе немецкой охраны не было. Что чувствовал Широбоков, глядя на работающий цех, я не знал. Но у меня было такое настроение: взять бы с десяток противотанковых гранат и пойти крушить всё подряд: и станки, и людей. Каждый сделанный инструмент: сверло, фреза, резец - это пуля, мина, снаряд, выпущенные по нашим бойцам на фронте.

К нам из глубины цеха шёл высокий, худой парень во всём зелёном: смуглый и лобастый, с карими выпуклыми глазами.

- Здравствуй, Николай! - обрадовано протянул он руку Широбокову и покосился на меня.

- Миловцев Алексей. Лёся, - назвался парень.

Я протянул ему руку:

- Сергей Басов.

- Техрук цеха, - добавил Широбоков.

- Очень, очень приятно познакомиться, - тряс мне руку Миловцев. - Слыхал уже о вас от нашего ляйтера Кухара. Сказал, что Визнер очень-очень доволен новым руссише инженером, - разливал он патоку слов.

"Притворщик", - подумал я и высвободил свою руку.

- Герр Визнер сожалеет, что новый инженер воевал против немецкого рейха. Правда, он сейчас понял своё заблуждение и активно сотрудничает с немецкой администрацией в построении нового порядка, - говорит и говорит Миловцев, и слова льются нескончаемым потоком. Не поставь преграды, не прерви, сам он не остановится.

Жизнь знакомила меня с ещё одним весьма интересным человеком - Лёсей Миловцевым.

Лёся до войны жил в Харькове, на Сумской, учился в Механико-машиностроительном институте, окончил один курс, взяли на войну. Попал в плен в Киевском котле.

Многое нас сближало с Лёсей: Харьков, который я считаю очень красивым городом, институт, в котором мы учились; плен, который перенесли; даже воинское звание "младший политрук", которое мы носили в армии. Своё политручье звание Лёся маскировал под младшего лейтенанта и открылся только одному мне.

В настоящее время он числился у Кухара инженером-переводчиком.