- Обстоятельства задержали. А вы всё там же живёте?

- Нет… перебралась на частную квартиру.

- Из-за соседа? - намекнул я.

- Его там тоже нет, - сказала Ганна и внимательно посмотрела на меня.

- Переехал куда-то?

- Кто его знает… Как в воду провалился… Мабуть збиг вид своей Клавдии, проститутки… Она говорит, что Кирюху знищили лесные бандиты.

Пошли смотреть новую квартиру Ганны на улице Гора Марата. Дом стоял в глубине огорода, к нему трудно было подойти незамеченным: округа просматривалась насквозь: с трёх сторон - сады и огороды; с четвёртой - выход на улицу.

- У вас, что же, семья есть? - спросила Ганна, как бы заново знакомясь.

- Жена Катя и трёхлетний сын Шурик - на Урале. А меня сюда войной да пленом пригнало.

- Вон как? - чему-то удивилась Ганна и особенно пытливо посмотрела на меня.

Решался вопрос, какие у нас будут отношения. Варя, понимая, что она здесь лишняя, вышла из дома.

- А вы не боитесь неприятностей ПОТОМ, когда жена узнает, что вы…? - прямо спросила Ганна.

- А ваш муж?

- У меня нет мужа, до войны ещё погиб, так что с этой стороны мне бояться нечего.

- А с какой стороны есть чего?

- Да родственников много. Все косточки перемоют.

- И вы боитесь кривотолков: приймака, мол, завела…

- Ничего я не боюсь, Сергей. У меня тоже есть дочурка, семь лет, звать Асей. Сестра увезла её с собой в эвакуацию. А муж мой был священником. В Тридцать Седьмом расстреляли.

Вдруг глаза её лукаво блеснули, и она переменила тон:

- Сколько можно жить одинокой? Вот и потянуло на приймака. Я и не знала, что это вы. Но теперь вижу, что это судьба: быть нам вместе.

- Без любви стать мужем и женой? - сказал я, думая её смутить.

- Так не настоящим мужем, а приймаком, на время войны, - потешалась она.

- Поищите себе кого-нибудь другого в сожители. Я не гожусь: люблю свою жену и сына, я знаю, что она меня ждёт.

Варино сватовство срывалось. "Хлебной" вдовушке нужен был временный муж, который бы выполнял все её прихоти, а, главное, чтобы ублажал её в постели. Я не узнавал ту, зареченскую Ганну, добрую и заботливую. Но Широбоков торопил: меняй крышу, за нами могут следить. Центр города был забит немцами. А вдовушку похвалил: "украинская природа, полна пазуха этого и оберемя того".

Они с Варей уговорили меня встретиться с Ганной ещё раз. Встреча произошла в комнате Вари.

- Вы слишком серьёзный человек, Сергей Иванович, - говорила Ганна. - С вами и пошутить нельзя. Вы подумали обо мне бог знает что. Какая женщина станет предлагать себя так откровенно? Мои условия Варя вам сказала?

- Помогать по дому, ходить в гости к родственникам и знакомым, везде говорить, что я ваш муж.

- Ваши условия? То, что вы любите жену и сына - принимаю. Ещё что-нибудь?

- Других условий у меня нет. Полагаю, что о порядочности не договариваются, - сказал я.

Так я стал "приймаком" Ганны Бурмистренко.