Много знал о Добряке Володя Пиддячий. С ним мы сошлись сразу же, стоило мне намекнуть на "действующее подполье" и на то, что я имею некое "задание". Володя с жаром тряс мою руку. Условились, что он по-прежнему станет "громить" меня при всех.

Добряк с Пиддячим работали на Запорожском Паровозоремонтном заводе. Там Добряк, член партии, начальник цеха, шёл на должность директора завода. Но перед самой войной его за что-то сняли с работы, исключили из партии, и он, уже беспартийный, приехал в Полтаву начальником КБ.

Широбоков не верил в то, что мне удастся "выманить" Добряка из его раковины, в которой тот сидел, как рак-отшельник.

- Добряк - не радистка Варя, - говорил он мне. - Да и с той был большой риск. Добряк опаснее в десятки раз. Это авантюра, Сергей, можем погореть.

- Это борьба, Никола. А в борьбе всегда рискуешь.

- Погубим и себя, и дело.

- У нас ещё никакого дела нет. Пока мы, похоже, играем в подполье. Надо действовать. Боишься - тогда не мешайся под ногами. Идёшь со мной к Добряку или нет?

- Нет. На мне люди и связь с "лесом".

- Впервые слышу про "лес". Знаю пока только "сало", "мыло", "сигареты".

- Ты многого не знаешь, Сергей…

Собираясь к Добряку, я взял с собой Варю, она жаждала дела.

Вопреки законам разведки мы не отрабатывали ни подход, ни отход. Они не требовались. В случае чего будем отстреливаться: у каждого по пятьдесят патронов на ствол.

На звонок дверь открыл сам Добряк. Я огляделся: вешалка в прихожей была пуста. Было похоже, что Добряк жил один. Третий этаж, дом полужилой, окна квартиры выходили на стену соседнего дома.

- Я к вам, товарищ Добряк.

- Проходите.

- Идите, я за вами, - сказал я.

Моя рука за пазухой греет рубчатую рукоять "вальтера"; сердце бьётся ровно, я сосредоточен.

- На заводе есть люди, которые хотят помешать оккупантам ремонтировать паровозы и пустить производство на полный ход, - начал я. - Я говорю от их имени. Мы знаем, кем вы были в Запорожье, но не понимаем, кто вы сейчас. Вы с нами или против нас?

- Я думаю, не стоит пускать в ход револьвер, Сергей Иванович, - убийственно спокойным тоном произнёс Добряк. - Выньте руку из-за пазухи. Ко мне уже приходили "ваши". Не знаю, кто: может, националисты-бандеровцы, может, провокаторы, работающие под большевиков. Я им сказал "нет".

- А вот немцам вы сразу сказали "да". Вы добровольно первым пришли на завод и теперь готовите его к пуску, - я вынул револьвер.