- Полищук знал, к кому ставить. Это семья репрессированных Советской властью. Такие в доверии у немцев. А затевать прописку с фальшивыми документами было опасно.

- Вот именно. В случае, что бы вы предъявили гестапо?

- Вот это! - Варя быстрым движением вытащила из складок одежды гранату Ф-1.

- И это… вы всегда с собой носите? - с тревогой и восхищением спросил я.

- Ношу. Это мой последний и самый убедительный аргумент!

Работа над проектом крана "шебебин" шла своим чередом. Расчётная часть была закончена, и я приступил к рабочим чертежам.

Состояние моей души в то время было сложным: с одной стороны я занимался любимым делом - конструированием крана, а с другой стороны - это была работа на оккупантов.

Проектирование мостовых кранов было моим любимейшим занятием. Сколько бы я их не создавал, в конструкцию каждого последующего я добавлял что-то новое. Меня хвалили. Вызревала мечта: создать цельносварной кран дистанционного управления, с кондиционированной кабиной, а приводы, тяговые лебёдки, трансмиссию - самосмазывающимися и долговечными. И чтобы ремонтопригодность была на высоте: изношенные узлы должны были легко заменяться на новые, заранее заготовленные. В моих мечтах конструкция крана должна была отражать мой десятилетний опыт работы в машиностроении.

Сначала армия, потом война поставили крест на моей мечте. Какое там конструирование и изобретательство?! Какие ещё мостовые краны?!

И вот, словно сон наяву, такая возможность была мне предоставлена. Только страшно подумать: где и кем…

Герр Визнер не оставлял меня своим вниманием. Каждую субботу он посещал конструкторское бюро, подходил к столам, интересовался: что сделано. Как выяснилось, он был незаурядным инженером-машиностроителем, имел свои КБ и выискивал среди бывших советских конструкторов людей, отмеченных печатью таланта.

У моего стола Визнер присаживался, "читал" рабочие чертежи. Уходя, хлопал по плечу, хвалил за работу.

- Басов - ду бист манн! - слышалось весёлое. - Гут!

- Данке шон, герр Визнер, - отвечал я и получал из рук переводчицы-немки очередную наградную буханку немецкого хлеба.

Визнер с переводчицей "Булкой", прозванной так за сходство со сдобной булкой, уходили, а я оставался один на один с товарищами по работе. И получал от кого удивлённый или недоуменный взгляд, от кого - яд насмешек, а от кого откровенную ненависть.