Мой приход заинтересовал многих, если не всех. Подходят, спрашивают: кто я, откуда и работал ли раньше конструктором? И самое главное: как я попал сюда? Отвечаю почти правдиво, только не упоминаю своё комиссарство: служил в кадрах Красной Армии, воевал в Крыму, после падения Севастополя попал в плен. Гражданская специальность: конструктор-машиностроитель.

Сижу над пока ещё чистым листом и вижу, как рождается машина.

Сначала прорисовывается в тонких линиях общий вид. Затем выделяются контуры отдельных узлов. Рассчитывается с помощью логарифмической линейки кинематика объекта. Конструктор чертит, стирает, снова чертит, проверяет на прочность отдельные детали конструкции. На листе, кроме общего вида в изометрии, возникают три проекции машины с необходимыми сечениями с чёткими контурами. И вот машина оживает.

Теперь можно приступать к созданию узловых чертежей и чертежей отдельных деталей. Для человека несведущего чертежи эти - переплетение линий, не более того, нечто сложное и непонятное. Конструктор же умеет их "читать", ему необязательно видеть машину в металле, он, глядя на созданный им чертёж, видит, как работает машина, как взаимодействуют между собой узлы и детали, как они скользят, вращаются, катаются.

Конструктор возвращается к чертежам с теми узлами, которые кажутся ему неправильными, некрасивыми, что-то подправляет, доводит их до ума. И когда чертежи передаются в производство, конструктору кажется, что вместе с чертежами уходит и частичка его души.

Кран "шебебин" - самоходная платформа с мощным мостом - служит для перемещения паровозов из одного пролёта в другой. Его спроектировать несложно, если известны характер и величина нагрузки, а также место установки.

Целыми днями я сидел над доской, не разгибая спины, чертил, рассчитывал, компоновал - конструировал шебебин. За два с половиной года армии, войны и плена я многое основательно подзабыл: выветрились из памяти расчётные формулы: момент сопротивления, допускаемые напряжения. Из справочников в отделе имелся лишь железнодорожный "Хютте". Приходилось напрягать память. Забытое возвращалось с трудом.

- Сергей, пошли покурим, - предложил сидящий за соседним столом Горбанёв, человек скромный, приветливый, улыбающийся всем.

- Не могу, Визнер приказал закончить полностью за два месяца, а дел уйма, я отстаю от графика, - сказал я.

Разговор у нас вроде бы был приватный, негромкий, но всеми услышан.

- Выслуживаешься, кригсгефанген? - мимоходом спросил сметчик Шикула, человек лет тридцати пяти, самодовольный, упитанный, хорошо одетый. - Сталин капут! Гитлер гут! Слыхали…

- Медаль за усердие дадут! - прокричал в сердцах маленький Володя Пиддячий, инженер-путеец из группы плановиков, направляясь в коридор перекурить.