Морозным днём октября 1943 года наша рота по понтонному мосту перешла Днепр.

Передовая. Знакомый шелест падающих ракет, свист пуль над головами. Мой взвод всю ночь окапывался на новых позициях перед деревней Фёдоровкой.

Ротный, старший лейтенант, прилёг у стога соломы. А тут студебеккер, привёзший снаряды, разворачиваясь, попятился и наехал на стог.

- Командира роты раздавило! - крикнули от стога.

Я подбежал. Шофёр в растерянности объяснял, что не знал и не видел никого за стогом.

- Взводный Басов, принимай 3-ю роту! - прорыпел голос командира батальона.

- Есть принять роту! Только у нас на 1-м и 2-м взводах младшие лейтенанты, - попробовал возразить я.

- Не разговаривать!

Я передал свой 1-й взвод Шарапову и спросил у других взводных, тех самых младших лейтенантов, на которых я указывал комбату:

- Злой?

- Ужас. Чуть что не по нём - плёткой как врежет!

- Не из милиционеров?

- Нет, из бывших политработников. Прошёл курсы "Выстрел" и стал из старшего политрука комбатом.

  

Пришёл приказ: взять Фёдоровку. Как взять? Какими силами наступать? Будет ли артподготовка? Какова численность противника, засевшего в Фёдоровке? Никаких разъяснений.

  

Я прошёлся по окопам. Бойцы мёрзли. Ноги - как закованные в деревянные валенки. Окопы мелкие - в два штыка. Собрал маленькое совещание в землянке.

- Приказываю: копать, копать и копать. Не надо рассчитывать, что если завтра утром идём в бой, то окопы не нужны. Солдат на фронте всегда должен быть защищён окопом.

  

К утру окопы - в метр глубиной. От солдат пар идёт.

- Теперь маскировка! - иду я по окопам. - Ни единого пятна земли чтоб не было видно! Всё снегом обваловать!

Народ уж ворчать начинает: мол, не жалеет ротный людей, изнуряет понапрасну.

  

Утром пошли в наступление по снежной котловине. Противник подпустил нас поближе и кинжальным огнём скосил первые ряды.

Взвод Шарапова - одни бывшие политруки, в двух остальных - мобилизованные селяне из Гуляйполя, земляки знаменитого батьки Махно. Они понятия не имели, как надо воевать. К тому же их не обмундировали, и они в своих тёмных селянских кожухах были хорошей мишенью на снегу. В душе я страшными словами костерил интендантов.

Во избежание больших потерь пришлось отступать. Немцы вдогонку ударили из шестиствольных миномётов. Вот когда солдаты похвалили ротного. От миномётов одно спасение - глубокие окопы.

Долго ещё враг закидывал минами позиции батальона. В других ротах были большие потери, а в моей 3-й роте - значительно меньше.

Ночью вытаскивали раненых с поля боя, днём подобраться к ним было нельзя.

Утром я выслал две группы бойцов разведать боковые подходы к Фёдоровке. Как знал, что последует новый приказ брать Фёдоровку в лоб.