На окраине села налетела толпа полицаев в цивильной одежде, все с винтовками:

- Кого Гаврыш споймал?

- Не я, жинка моя, Федосья, "приласкала" сталинского сокола.

- Партизан?

- А як же? Лесной бандит.

- Потрошил его, нет?

Обыскали и нашли в кармане жёлуди - ясно: лесной бандит, других доказательств не требуется. Завели в свой штаб: в просторный дом на высоком каменном фундаменте, начался допрос.

- Кто такой?

- Семён Кравченко.

- Куда идёшь?

- Домой, в Харьков.

- Откуда?

- Из Енакиевских лагерей. Отпущен.

- Где справка?

- Потерял.

Требуют описать Енакиевский лагерь. Рассказываю, конечно, о Симферопольском, что запомнил. Пусть запрашивают, времени у меня будет достаточно, чтобы выждать момент и выбраться.

Начали бить. Посадили посреди комнаты на табурет и упражнялись, кто ловчее врежет. Кулаками, ногами… Моё тело за этот крестный путь по Крыму и Украине усохло, зажелезнело и стало нечувствительно к полицейским кулакам. Вытираю кровь и стараюсь "улыбаться" по-лагерному. Но это только распаляет полицаев. Трое: старший полицай Гаврыш, муж предательницы Федосьи; широкомордый Макар Тимченко с пудовыми кулачищами; Кирилл Салацкий, тучный, огромный и волосатый, как горилла, стараются бить, как можно больнее.

- Где отряд? - требует Гаврыш.

- Я пленный… Не знаю никакого отряда. Меня отпустили.

- Документы не выдали? Сказали: в лесу получишь?

- Что с ним чикаться! В расход его - и вся недолга!

- А вот мы его сейчас расколем. Говоришь, что житель Харькова? - сказал Гаврыш. - Я тоже из Харькова. Адрес давай. На какой улице жил?

- Улица Свердлова, дом 15, называю я адрес сестры Марии.

- А как туда добраться?

- Трамваем от Управления Южных железных дорог до остановки у моста через реку Лопань, там ещё кинотеатр рядом.

- Предположим… А где этот дом, на углу?

- Во дворе углового дома. Там пристройка к стене, цветы росли.

- Цветы росли… А кто в вашем дворе жил, не помнишь?

- Помню. Евреи Гольштейны, муж с женой жили. Ещё был пропойца, красный партизан, имени не помню. Всё ходил и просил денег на водку.