Старик попросил помочь ему перекрыть соломенную крышу. Старуха - плохая помощница, а мужиков немае - он на весь хутор один. Пообещал.

И следующий день поработал с дедом на крыше. Не понравилась деду моя работа, ссадил меня с крыши.

- Извиняй, сынку, не терплю, когда плохо работают. Я понимаю, ты ослаб в плену, извиняй…

И полез дед на крышу, а меня поставил на землю подавать ему на вилах снопы.

Я проговорился, что занимался ремонтом, и тут же со всего хутора набежали бабы и молодайки. У каждой нужда.

Пара молодаек прибежала в хату к деду, затараторили:

- Що ж воно получается, диду: молока хоть залейся, а спахтать масло не можно. Сепаратор ремонтировать надо.

- Сепаратор, Одарка, це не колгоспное добро, - наставительно сказал дед.

- Все будем пользоваться, всем колгоспом.

- Ось яке дило: що каждой надо щось "отремонтувать". И каждой треба "ремонтёр", - смеялся дед. - На мужчий дух бабы, як осы на мёд: чуют за версту с гаком.

- Ой, ты горюшко моё, - укорила его бабка. - Сивый ведь, а всё скоромное на уме.

Назавтра пошёл я по домам как "специалист по железному делу".

Увели меня Одарка с Мотей. Говорю им: показывайте ваш сепаратор, посмотрю, что там сломалось. Бабы мнутся: дэсь завалялся, пошукати треба. И ставят на стол горилку. Я от самогонки отказался.

- У нас и "московка" есть. Достать? - говорят бабы, а сами глаза прячут.

Пришла стара, по-видимому, свекровь, выругала снох:

- С жиру беситесь! А тут человек - едва жив - трапится до дому. Совесть потеряли?

Молодайки принесли сепаратор: старый-старый, выброшенный за полной негодностью. На вид ему - в обед сто лет. Я развёл руками:

- У меня, к сожалению, такого инструмента нет, чтобы…

Молодухи расхохотались над недотёпой-ремонтёром, не догадывающимся, что его в "приймаки" зовут. И уж очень их разжигало отсутствие "инструмента". От души насмеялись и напотешились.

Дед ещё мне занятие нашёл, говорит: "А косой управлять ты можешь?"

Парню, выросшему в глухой деревне, да не уметь косить траву?

Коса у деда оказалась и тупа, и мала, сгибаться пришлось над травой в три погибели. Пересадил ручку, заострил. Дед доволен моей сноровкой, похваливает.

День кошу играючись. По росе: вжи-вжик. Трава вымахала за лето чуть ли не по пояс. Душа поёт: будто не траву косишь, а по жизни идёшь. Травяной бруствер сбоку, позади - длинная чистая дорога - прокосиво. И так мне хорошо и вольготно, готов и ночью косить.

Старик зовёт "вечерять", по-нашему - ужинать. Иду подхарчиться. Завтра докошу клин, что уходит в степь.

Кто бы напомнил мне про довоенное ещё правило: бояться неожиданно привалившей радости.