Вот и шесть утра. Никакой "музыки", никаких "бубенцов" - тишина с обеих сторон: и с нашей, и с немецкой.

Ждём. Бойцы смотрят на нас вопросительно. А что мы можем им сказать? Звоним в батальон: "Когда?" Там тоже ничего не знают, велят "ждать". Полк батальону отвечает в том же духе. Отмены приказа нет, но и огня нет.

Уже восемь утра… десять… Нет артподготовки.

На часах 12.00… 14.00… Нет артподготовки.

Под вечер, часов в шесть, небо стало хмуриться, закапал дождь. Немцы оживились, начали постреливать, мы залегли и столь же неторопливо отвечали им.

Ночью мы получили приказ наступать в 6.00. Старшина опять выдал сталинские граммы. Опять немного приободрились бойцы.

А в полночь полил дождь, сильный, долгий, в Крым пришёл циклон. Дождь не переставал всю ночь, лил, как из ведра. Все перемокли. Вода в окопах подступала к порожкам солдатских "хат". По траншее ходили чуть ли не по колена в воде.

Шестого мая всё повторилось, как накануне: артподготовки не было. А дождь хлестал без конца.

Седьмого с утра загрохотало на левом фланге, у Чёрного моря, и продолжало греметь весь день, но гром всё дальше и дальше загибался за наши спины.

Только после полуночи с 7-го на 8-е мая дождь наконец-то перестал. После трёх суток его разрушительной работы в окопах можно было плавать. За окопами - ужаснейшая непролазная грязь: на ноги прилипало по пуду глины. Это было настоящим бедствием, подобным землетрясению, урагану, магме, вырвавшейся из жерла вулкана. Страшно было подумать, что делалось сейчас во всех укрытиях для техники, в ямах-схоронках - всё утонуло в воде и грязи.

Но даже и сейчас, будь дан приказ "вперёд", пехота бы встала и пошла. Но больше никаких приказов не поступало.

Небо прояснялось, загорелись звёзды, а утро занялось румяной зарёй за нашими спинами. Проглянуло солнце, день обещал быть ясным и тёплым.

Вместе с восходом солнца ударила немецкая артиллерия, а над нашими головами повисли немецкие самолёты. Немцы пошли в наступление.