Апрель подходил к концу. Двадцать пятый день на фронте, а, кажется, будто прошла целая вечность с тех пор, как я в Керченском политрезерве упрашивал "купить" меня.

Сводки Совинформбюро монотонно твердили, что на Крымском фронте существенных изменений не происходит, редко упоминались бои местного значения, ещё реже - поиски разведчиков.

Да, по важности наш фронт второстепенный, а может, и пятистепенный. Что значили какие-то тридцать километров по сравнению с двумя тысячами пятьюстами километрами линии Главного фронта, рассёкшего страну с севера до юга. Но фронт - есть фронт, смерть - есть смерть, и она одинаково страшна, как на большом, так и на малом участках - везде, где шла война.

Для нас тридцатикилометровая верёвочка у Арабатской стрелки, на перешейке между Азовским и Чёрным морями - это сотни бомб, тысячи снарядов и мин, рвущихся ежедневно, сотни тысяч пуль - огромное количество убитых и раненых.

Время от времени я воскрешал в памяти училищную карту Крыма - Большеголовую плоскую рыбину с красным хвостиком, в разинутой пасти - зуб Севастополя.

Профессор Рущицкий рассказывал нам об истории Крыма.

… Плывёт Рыба-Крым через века и тысячелетия. Плыла она и в VIII веке до Рождества Христова, плыла в XVIII веке после Рождества, плывёт и сейчас. Менялись названия моря по которому она плыла. Море то называлось Киммерийским, то Гостеприимным, то, наоборот - Негостеприимным. То оно становилось Скифским, то Русским, и, наконец, стало Чёрным.

А Рыба так же последовательно называлась Киммериком, Тавридой, Малой Скифией, Боспорским царством. Побывала она и Римской провинцией, Византийской провинцией, входила в состав Золотой Орды, называлась Гуннией и Крымским ханством, пока не обрела краткого, но ёмкого имени КРЫМ.

Завоевать Крым, поймать Рыбу в свои сети - желающих всегда было в избытке. Перебывали здесь с огнём и мечом греки, римляне, готы, гунны, византийцы, хазары, генуэзцы, татары и турки. Теперь пришли немцы, называющие себя потомками готов.

Я притерпелся к войне. Словно я всю жизнь только тем и занимался, что воевал. Словно не было в моей жизни ни конструкторских бюро, ни заводских цехов. Словно я не стоял за кульманом, не возводил цеха, не пускал заводы. Словно не был я тем, для кого чем ни сложнее работа, тем интереснее, что ни трудности, то - счастье.

Не было никогда 136 Гаубичного Артполка, Учебной батареи, друзей-товарищей. Не было влюблённого командира отделения тяги, не лежал он в конюшне, на сене, рядом с возлюбленной, не пела душа песню про синий и скромный платочек. Всё это сон.

Забылось Военно-политическое училище, новые друзья и наставники, Керченский Политрезерв - всё поглотила война, вой снарядов, свист пуль, гибель товарищей.

Была, есть и будет только эта чёрная плоская Рыба-Крым и мы, 9-я стрелковая рота 426-го стрелкового полка, 398 стрелковой дивизии 51-й армии - на красном хвостике Рыбины, между Черным и Азовским морями. И с нами тысячи таких же рот, призванных отвоевать Крым у фашистов и окрасить Рыбу в наш красный цвет.

У нас в полный профиль выкопаны окопы с укрытиями и пулемётными гнёздами. Наши позиции, наш "лук" готов выстрелить, тетива его с колышками-фанерками - в три ряда. Здесь, рядом с нами, лежат наши боевые товарищи. Для кого-то они, может, и мёртвые, а для нас - живые.

Нас много. Мы ждём приказа наступать.