Спит рота, выставив часовых. Одиночными винтовочными выстрелами среди ночи никого не разбудишь.

Мордашов стреляет, а я со своего места пытаюсь засечь огонёк выстрела снайпера. Засел он метрах в ста от нас, но где, определить не могу. Потом я стреляю из винтовки, Вася засекает. Засёк. Фашист сидит в наших ровиках, которые мы вырыли для истребителей танков.

- Захватим, товарищ политрук? - спрашивает Вася, горя желанием немедленно покинуть окопы.

- Завтра мы его из "лопатки" достанем, Вася, - говорю я. - На сегодня хватит.

- Уползёт он, - сожалеет Вася.

- Нельзя, - строго говорю я. - Ты - на посту. Твоя задача: наблюдать. Никакой стрельбы по снайперу. Не высовываться! Понятно? Повторить приказание!

- Есть, не высовываться и не стрелять! - отвечает Вася не слишком бодро.

- Вот, возьми мою каску, она целая.

- Зачем, товарищ политрук? Не всё ли равно, в какой каске стоять? Каска, она ведь…!

- Отставить разговоры! Приказываю: надеть мою каску.

Мы обмениваемся касками.

Я сижу на земляном порожке возле Мордашова. Он стоит. Его ноги в обмотках с алюминиевой ложкой, заткнутой за верхний виток-ободок обмотки - прямо возле меня. Я страшно устал. Последние трое суток такие грохотали бои, что было не до сна. Говорю себе: "Я спать не буду, только посижу немного. Скоро проснётся Саша, он меня сменит".

Я так, сидя, и уснул, привалившись к стенке ячейки. Проснулся неожиданно. Возле меня что-то упало. Смотрю и не пойму, почему Мордашов лежит на дне траншеи и ногами сучит.

- Мордашов! - кричу я ему и трясу за плечо. - Да проснись же! Мордашов, ты это чего? Мордашов, вставай! - со страхом говорю я. - Ты ранен?

Вася лежал без каски. Навзничь. На лбу кровоточила ранка. Голова была неподвижна, а ноги дёргались. Задники ботинок выбивали ямки в земле. А глаза как то одновременно конвульсивно мигали, будто на них направили ослепительно яркий луч света, и они не выдерживали.

Возле меня склонился над Мордашовым профессор Рущицкий. Вдвоём мы кое-как перебинтовали Васе голову. Ранение было сквозное, пуля вышла сзади уха, ближе к затылку.

Вася умирал, он всё медленнее двигал ногами. Глаза его остановились, и он совсем затих. Я поднял с земли сбитую Васину каску, она была пробита точно по центру звёздочки.