А ещё словоохотливый Вася рассказывал про свою жизнь до армии. Сам он был чуваш, родом из Чебоксар. Работал на заводе слесарем-ремонтником. Однажды Вася полез по троллеям мостового крана, а в троллеях напряжение 500 вольт. Замкнёт - пых - и сгоришь, как спичка. Механик приседал от ужаса, видя, как Вася лезет. Узнают - ему тюрьма. Хорошо, что на Васе были новые сухие валенки и новые же сухие суконные рукавицы, иначе была бы хана.

Нравился мне Вася, чего скрывать. С самого того первого дня, когда вёл меня в роту. Храбрость и находчивость - такие важные на войне качества - в них нельзя не влюбиться.

- Дежурим? - весело окликаю я Мордашова.

- Так точно, товарищ политрук! - громко отозвался Вася.

- Потише, Мордашов, немец услышит, - говорю я и присаживаюсь на порожек Васиной "хаты". - Он не любит слова "политрук", угостит нас миной.

Надо сказать, что в присутствии "командования" Васю охватывает беспокойство, желание отличиться, и он становился неуправляем.

Вот и сейчас вскочил на бруствер окопа, всмотрелся в темноту переднего края.

- Что ты там увидел? - спросил я и подумал, что не надо бы Васе так высовываться, может схватить пулю.

Мордашов спрыгнул в окоп. Я облегчённо вздохнул.

- Блеснуло вроде бы что-то, - сказал он. - Неужели снайпер?

Забыв об опасности, я тоже вскочил на бруствер, тоже всмотрелся, ничего не увидел и вернулся в окоп.

- Никого и ничего не видно, - сказал я с тайным разочарованием. - Не надо, Вася, на бруствер залезать, - добавил я без должной твёрдости. Это была скорее просьба, а не приказ.

- Это мы сейчас проверим! - воскликнул Мордашов, чувствуя, что политрук на его стороне.

Он сдёрнул с головы каску и выставил её на штыке над окопом. Раздался сухой щелчок, и каска слетела. Возле большой красной звезды на каске чернела дырка.

- Снайпер, - заключил Мордашов. - Метко бьёт, шельмец! - мрачно восторгался Вася. - Я его сейчас шугану.

Мордашов выстрелил несколько раз, затем сменил позицию. Всякий раз ответные пули схватывали горсть земли с кромки бруствера близко к Васе.