Чуть рассвело, начался утренний бой. На островках, прямо против нас, слева и справа муравьями копошились немцы. Командир из землянки не выходил, и я не велел его тревожить.

Началось с того, что противник накрыл нас гранатомётным огнём. У нас на вооружении гранатомётов не было. И напрасно… Это прекрасное оружие ближнего боя. Представьте себе: противника не видать, а на ваших позициях рвутся ручные гранаты. Большой психологический эффект!

Потом от островков "муравьи" поползли в нашу сторону. Бойцы спокойно, как на учениях, постреливали в их сторону. А я один суетился, не знал, что предпринять. Стыдно вспоминать! Я был смешон, но не замечал этого. Это был мой ПЕРВЫЙ бой.

Я схватился за командирский миномёт-лопатку. Он стоял в ровике на НП командира. Миниатюрные 34-миллиметровые мины лежали в ящичке, как патроны для противотанковых ружей. Я выстрелил из миномёта. Результат меня обескуражил. Мина не пролетела и половины расстояния, отделяющего наступающих немцев от нас. Из окопов на меня посматривали смеющиеся бойцы.

Оставив командирский миномёт, это опереточное оружие, я выхватил у бойца гранату и кинул её, выкрикнув; "Бей фашиста!" Граната не взорвалась, она не была заряжена.

Тогда я стал стрелять из винтовки. Затвор с трудом досылал патрон в патронник. Потом заметил, что посылаю пули в "белый свет" - у винтовки была сбита мушка.

Сашка всё не выходил, а немцы приближались. Они стали бить по нам из миномётов и орудий. Я послал сказать командиру, что немцы наступают, а он, по словам посыльного ответил: "Шёл бы он на…!"

Видя, как спокойно ведут себя бойцы, стреляют экономно, не тратя патронов зря, я понял, что большой опасности нет и поводя для тревоги тоже нет.

Но вот положение резко изменилось. Скрытно сосредоточенные ночью в ста метрах от нас, встали и пошли в атаку немцы. Как уж Сашка догадался, что пора вылезать из землянки, не знаю. Мигом он очутился в окопах. Заговорили пулемёты, и немцы залегли.

- Приготовить гранаты! - раздался сиплый голос Сашки.

Но гранаты не потребовались. По немцам ударили батальонные миномёты. Мины рассеяли противника. Уцелевшие немцы реденькой цепочкой побежали назад.

"Вот, - подумал я, - самое время поднять людей в контратаку".

- В контратаку! За Родину! За …! - закричал я.

- От-ставить контратаку! - скомандовал ротный, и его послушались. - Некого атаковать, - добавил он с усмешкой.

Он был прав.

И так весь день. Командир вёл бой толково, залюбуешься. Он был великолепен. Он давал понять мне, что в моей помощи не нуждается.