- 44 -
Шуйская комиссия по учету и сосредоточению ценностей была создана 3 марта; председатель - А. Вицин, члены - уполномоченный политуправления И. Волков и заведующая уездным финотделом А. Коняева.
11 марта настоятель собора протоиерей Павел Светозаров получил официальное извещение от комиссии, что она приступит к работе 13 марта в одиннадцать часов утра и приглашает представителей прихода для участия в составлении описи церковных ценностей.
В воскресенье, 12 марта, сразу после литургии, когда весь народ был еще в храме, объявили, что в семь часов вечера состоится собрание верующих для избрания в комиссию представителей от православных. Собрание предложило избрать свою комиссию от прихода. Председателем выбрали Николая Николаевича Рябцева. Отец Павел сказал, что он сам отдать имеющие богослужебное значение церковные предметы не может, так как это святотатство и нарушение церковных канонов. Но при изъятии ценностей правительственной комиссией сопротивления оказывать не намерен.
В понедельник, 13 марта, великопостная служба закончилась в одиннадцать часов утра. Народу было немного, но к двенадцати часам люди стали прибывать, и когда явилась комиссия, храм был полон.
Прихожане потеснились, давая проход. Послышались выкрики:
- Зачем пришли?! Что вам надо, ведь Церковь отделена от государства! Когда члены комиссии проходили мимо, Петр Иванович Языков увидел, что Вицин, ее председатель, пьян.
Комиссия (все члены её были вооружены) прошла в алтарь, где ее уже ждали представители церковной комиссии и настоятель собора о. Павел Светозаров.
- Прошу очистить собор! - с раздражением потребовал Вицин от настоятеля.
- Я не имею права выгонять молящихся из храма, - ответил священник.
Переговоры затягивались, прихожане покидать храм не собирались, повода для ареста настоятеля и членов церковной комиссии не находилось, но и приступить к описи при народе боялись. Пригласив представителей церковной комиссии к начальнику уездной милиции, комиссия удалилась, сообщив, что придут 15 марта.
В тот же день вечером собралось экстренное заседание президиума уездного исполкома и постановили: "... восстановить чрезвычайные меры, связанные с военным положением.
В среду 15 марта на соборной площади с утра стал собираться народ, в основном женщины. К десяти часам в управление милиции пришел Вицин и сообщил, что комиссия идет изымать церковные ценности и милиции надо разогнать собравшуюся у собора толпу. Начальник милиции Башенков отрядил восемь конных милиционеров. Разгоняли нагайками, однако женщины не расходились; кто-то начал выламывать из плетня колья, чтобы обороняться, из толпы полетели в милицию поленья. Начальник милиции послал за подкреплением. Были присланы четырнадцать вооруженных красноармейцев, которые пытались разогнать толпу, но безуспешно. Люди требовали, чтобы милиция и красноармейцы ушли от собора.
Милиционеры стали избивать нагайками женщин и, если подворачивались, то и детей. Кто плакал, кто усердно молился, иные говорили:
- Все равно умирать - умрем за Божию Матерь.
Начальник гарнизона распорядился о присылке красноармейцев 146-го полка в полной боевой готовности в количестве сорока человек под командованием Колоколова и Зайцева.
Пока красноармейцы шли к площади, встречные уговаривали их не ходить разгонять народ, но солдаты, рассыпавшись цепью, двинулись на толпу.
Никто из клира или прихожан не посмел подняться на колокольню и зазвонить в колокола. Проникли на колокольню мальчишки. Матери подбадривали и помогали им. Гимназисты постарше зазвонили в большие колокола, дети одиннадцати-двенадцати лет - в маленькие, и вышел довольно громкий перезвон.
Вскоре подъехали автомобили с пулеметами, и началась стрельба. Стреляли сначала поверх голов, а потом и по толпе.
Первым был убит прихожанин храма Николай Малков. Проходя по площади, он остановился неподалеку от дома о. Павла Светозарова и крикнул: "Православные, стойте за веру!" - и был тут же убит выстрелом в висок.
К упавшему юноше подбежали дети, но были оттеснены милиционерами. Один из безбожников сказал:
- Если вы не уйдете, стрелять будем.
Дети забежали во двор и тем спаслись от теснивших их лошадьми милиционеров.
Второй была убита девица Анастасия. Этим утром по пути на фабрику она остановилась у собора, поднялась вместе с другими на его ступени - и там была застрелена. Были убиты Авксентий Калашников и Сергей Мефодиев.
Со стороны верующих пострадало двадцать два человека, из них четверо было убито. Из красноармейцев ни один не был убит или тяжело ранен.
Только 18 марта местные власти решились известить Москву о происшедшем. В телеграмме говорилось: "…в Шуе 15 марта в связи с изъятием церковных ценностей под влиянием попов монархистов и эсеров возбужденной толпой было произведено нападение на милицию и взвод красноармейцев. Часть красноармейцев была разоружена демонстрацией. Из пулеметов и винтовок частями ЧОН и красноармейцами 146 полка толпа была разогнана, в результате 5 убитых и 15 раненых зарегистрировано больницей... К вечеру в городе установлен порядок..."
Для Ленина это была счастливая находка. Не откладывая дела, на следующий же день он диктовал свое знаменитое письмо от 19 марта 1922 г.: "провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией, не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления... Чем большее число представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, - тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать..."
Распоряжением ВЦИК стали производиться массовые аресты. Обвинение в сопротивлении изъятию церковных ценностей было предъявлено четырем священникам: Павлу Светозарову, Иоанну Рождественскому, Иоанну Лаврову, Александру Смельчакову, старосте шуйского собора Александру Парамонову и двадцати мирянам. После окончания следствия к суду были привлечены девятнадцать человек.
Следствие шло три недели, 11 апреля 1922 года всем арестованным вручили обвинительные заключения.
25 апреля в 18 часов 15 минут был оглашен приговор:
…граждан Языкова Петра Ивановича, Похлебкина Василия Осиповича, священников Рождественского Ивана Степановича и Светозарова Павла Михайловича приговорить к высшей мере наказания - расстрелу, но принимая во внимание чистосердечное раскаяние Похлебкина и его малосознательность, заменить ему, Похлебкину, расстрел пятилетним тюремным заключением".
Было возбуждено ходатайство перед ВЦИК о помиловании осужденных к расстрелу.
26 апреля обеспокоенные прихожане Палеха послали в Верховный Трибунал телеграмму с просьбой не приводить приговор в исполнение до решения ВЦИК. В тот же день ВЦИК затребовал к себе копию приговора и заключение следователя.
Рассмотрев дело, Президиум ВЦИК принял решение о помиловании приговоренных к расстрелу. Калинин обратился за разрешением на помилование в Политбюро. 2 мая Сталин распорядился опросить членов Политбюро относительно предложения о помиловании. Ленин, Троцкий, Сталин и Молотов проголосовали за расстрел. 4 мая на заседании Политбюро смертный приговор был официально утвержден. На следующий день Президиум ВЦИК, следуя распоряжению Политбюро, утвердил приговоры к расстрелу.
10 мая председатель Иваново-Вознесенского трибунала Павлов отправил срочную телеграмму председателю Верховного Трибунала Крыленко:
"Приговор над Светозаровым, Языковым, Рождественским приведен в исполнение 10 мая 1922 года в 2 часа утра".
Читая рассказ о событиях, я встретила знакомое имя Николая Николаевича Рябцева. Он был избран председателем комиссии по учету церковных ценностей. Он в то время был директором "гимназии", как называл её папа. Это у него на квартире жили старшие братья моего папы: Александр и Михаил. Ещё какое-то время жили там же тётя Лида и дядя Аркаша. Не думаю, что после этих событий Николаю Николаевичу позволили остаться в директорах. И точно… Сместили его, отослав директором в бывшую женскую гимназию.
Памятник восставшим шуянам установлен перед Воскресенским собором на постаменте, похожем на лобное место.
А рядом с Воскресенским собором стоит (жив ещё!) дом расстрелянного священника отца Павла Светозарова.
Вот что пишет местный краевед Владимир Бабайкин.
На улице, прилегающей к Воскресенскому собору, сохранился дом, в котором проживал с семьёй настоятель Воскресенского собора новомученик Шуйский отец Павел Светозаров.
В своей книге "Мученики, исповедники и подвижники благочестия русской Православной Церкви XX столетия" иеромонах Дамаскин приводит жизнеописания ивановских святых. Перед нами предстают конкретные образы.
Священник Павел Светозаров с 1892 года жил в городе Шуе.
После смерти жены о. Павел один воспитывал четырех детей.
До 1907 года он совмещал служение в Соборе и учительские обязанности в двух гимназиях.
С 1907 года о. Павел выполнял обязанности благочинного, а также был председателем Шуйского епархиального училищного совета.
Протоиерей Павел Светозаров активно участвовал в общественной и духовной жизни Шуи. Он был депутатом от духовенства в Городской Думе, членом уездного училищного совета. В годы Первой мировой войны возглавил сбор пожертвований в Шуйском уезде, состоял членом Комитета помощи раненым и калекам. Собственными усилиями он организовал в уезде народные религиозно-нравственные чтения, распространял духовную литературу…".
Один из признаков святости - особое почитание подвижника народом. "Талантливый проповедник, о. Павел привлек к себе сердца верующих…", - пишет иеромонах Дамаскин. Новая власть видела это и искала повод его арестовать. Протоиерея Павла Светозарова арестовывали четыре раза: в 1918 году - за уроки Закона Божия, в 1921 году дважды - "для профилактики", затем - за проповедь. Четвертый арест оказался последним…
ДЕНЬ ВТОРОЙ. ШУЯ. ПОСЛЕ ПОЛУДНЯ
НАЗАД к ОГЛАВЛЕНИЮ
