И Володе Стальбовскому, бывшему пленному, "органы" наверняка не раз выражали недоверие, как и моему отцу, И потому надо же было ему при проверке что-то писать в своих показаниях, впоследствии преображённых в воспоминания. Не писать же, что в ужасе бросился бежать, куда глаза глядят, не помня, как очутился под крутым берегом. Он и писал, как вышел из цитадели и занял своё место в танке. Неважно, что танка не существовало. Главное, было убедить проверяющих, что он вёл себя как настоящий солдат.

  

Долгое время Владимир Иосифович считался единственным выжившим из 125-го ОТБ и поэтому мог сочинять всё, что его душе было угодно. И не по его ли показаниям было записано и теперь уж и растиражировано следующее:

В каком месте этот танк бил прямой наводкой, и кто видел, что 3 танка "были захвачены противником в исправном состоянии" остаётся загадкой. Поразительная живучесть танков 125-го ОТБ, уничтоженных при бомбёжке побережья утром 30 июня, но вновь и вновь воскресающих и бьющих врага.

  

Интересно, что Стальбовский никого, кроме начфина и механика из 4-й роты у 35 ББ не видел. Полагаю, что командир 125-го ОТБ Чистобаев в это время ещё прятался в казематах 35-й батареи.

  

В боях 3-го июля опять "воскресает" какой-то танк, и на нём майор Чистобаев вступает в схватку с врагом.

И этот последний танк тоже выдуман, как и все предыдущие, каждый раз "последние танки 125-го ОТБ", что были где-то вкопаны или захвачены фашистами в исправном состоянии при сбежавших экипажах. Стыдно писать такое!

  

Я очень внимательно просмотрела все доступные сведения и воспоминания о последних днях обороны и очень удивилась: никто не написал, что наши танки 125-го и 81-го ОТБ участвовали в боях. Ни мой отец, ни другие оставшиеся в живых участники последних боёв на мысе Херсонес, защитники 35 ББ и аэродрома, ни словом не упомянули, что их атаки и контратаки, переходящие в рукопашные бои, поддерживали танки.