1956 год. 3-й класс. Начались смотры художественной самодеятельности. В моей жизни появились любимые фильмы. Долгожданный приём в пионеры. И папина война, которая снилась ему. Игры и забавы, конечно же, во дворе или на улице.
В 1957 году. Мы живём в Кировграде, я учусь в 4-м классе, учусь отлично, по-прежнему дерусь в ответ на дразнилки. выясняется, что Четвёртый завод спускаетс в речку Калатинку ядовитые ртутные отходы, и канава. по которой они текут пересекает нашу Октябрьскую улицу. Папа устанавливает брусья во дворе, и теперь есть где повисеть вниз головой и сделать 'лягушку'. Книги по-прежнему играют значительную роль в моей жизни;
1957 год. По-прежнему Кировград. Но с начала пятого класса начинается иная жизнь, жизнь подростка, полная противостоянию и товарищам по учёбе и, что особенно горько, семье. Одиночество в мире, с которым трудно смириться и которому невозможно подчиняться. Новые ощущения, половодье чувств. Начало жизни сердца
1958 год. Кировград. Пятый класс. Деятельное взаимодействие с миром и всё более глубокое погружение в свой внутренний мир. Книги и кино - вот основные инструменты познания и понимания жизни; Конфликты с одноклассниками; Любовь, занимающая всё больше места в голове и сердце;
1958-59 годы. Кировград. Шестой класс. Продолжается этап становление личности и взросление. Появляется склонность к литературной фантастике. Поэзия занимает всё большее место в голове и сердце. И по-прежнему, каждая, даже сама краткая встреча с ним, - событие неимоверной важности.
1959-60 год. Кировград. Седьмой класс. Взросление и сильная эмоциональность - жизнь сердца, где-то открытая, где-то прячущаяся в глубине души. Казалось, что продолжается время становления, но мысли, поступки и речи обретали всё большую глубину. Жизнь была сверх меры заполнена любовью, и всякое действие, всякое событие виделось сквозь призму любви;
1960-61 год. Кировград. Восьмой класс. Ранняя юность. У меня выковывается характер гордый и независимый. Нежелание подчиняться никому и ни в чём и, в то же время, стремление к лидерству во всём: в учёбе, в спорте, в межличностных отношениях с девочками в классе. Но в то же время сдержанность и осторожность в отношениях с Володей, сильное чувство к нему спрятано глубоко-глубоко;
1962 год. Качканар. Всесоюзная комсомольская стройка; Девятый класс. Ранняя юность. Живу под маской безудержного веселья и флирта. Нахожусь в центре внимания и даже принимаю участие в ВИА 'Девятый-бэ'; Пускаюсь во все тяжкие; Совершенно не нравлюсь себе. И школа не нравится. Учёба даётся слишком легко. Прошу родителей, чтобы отпустили меня в Кировград, доучиваться там в 10-м классе.
1962-63 годы. Кировград. Последний год в школе. 10-й класс; Тяжёлая жизнь. Начинаются размышления о жизненном задании человека; Зубрёжка отчасти помогает пережить то, что я вижу его с другой, и у них серьёзные отношения. Помогает волейбол и лыжный поход и разные поездки. Но всё равно я не снимаю маску, потому что сейчас НАДО быть гордой. А потом я уеду и больше никогда его не увижу.
Ну вот, после окончания пятого класса и мы созрели для того, чтобы поиграть в тимуровцев и делать добрые дела.
Для начала мы выбрали "Тимура". Им стал Коля Андреев. Коля Андреев в нашем классе занимал высокий пост председателя совета отряда. Ну, и кого ещё выбирать в Тимуры, как не его, остальные мальчишки командовать не умели.
Штаб оборудовали на сеновале сарая, стоявшего возле дома, где жили Коля и его бабушка. О папе и маме Коли никогда не упоминали, а бабушка была начальником железнодорожной станции "Ежовая". Жили Коля с бабушкой возле станции.
О сигнализации речи не было, наш городок всё же был больше дачного посёлка, описываемого в книге. Связывались по телефону, Коля звонил Иде Гаренских, Валере Кузнецову и мне, поскольку у нас были телефоны, а мы уже бежали к тем, кто жил поблизости, и передавали им "сигнал" сбора.
Тимур наш, то есть Коля, был весёлым чернявым пареньком, сидевшим из-за своего маленького роста всегда на первой парте. Из девчонок он симпатизировал Наташе Дайбовой, гордился тем, что они когда-то ходили в один детский сад. Смеясь, он рассказывал, как они сидели на горшках рядом. Коля учился с нами до окончания 5-й семилетней школы, а потом поступил в какой-то техникум в Свердловске, и исчез с горизонта. Позже мне рассказывали, что он женился на девочке из 1-й школы. Звали её Надя КрасОта (ударение на 2-й слог). Жили они в Кировграде, у них родилось трое или четверо детей. А потом, в начале капиталистической революции, он уехал куда-то на юг, предположительно, в Краснодарский край, и пропал.
Вернёмся к нашему тимурству. Оно ограничивалось, главным образом, собраниями на пыльном сеновале. Лучи солнца проникали сквозь щели в стенках сарая, пылинки плясали на свету. Мы составляли план работы: собрать мусор возле кинотеатра, посадить кусты возле школы, подмести школьный двор. Ничего более конкретного не помню. Дрова мы не пилили, воду не таскали, с детьми погибших пограничников не играли. Поскольку замышлено было тимурство как конкретная помощь конкретным людям, а таких было мало, а вскоре и вовсе не стало, то и само движение постепенно сошло на нет. И остались в воспоминаниях только сеновал и серая скука.
